Темные звезды

— Точно так же, как и вы. Медиумов мало, а ученых еще меньше. Продолжим с того, на чем остановились в прошлый раз.

— Я гигаин пить не буду!!

— Разве я предлагал? — скрипел ученый старикан, настраивая приборы. — Пока граф не составит новую микстуру, ограничимся прямым эфиром. Меня интересует ваша точность наводки и дальнобойность. А также зрение за горизонт…

— Готово! — Открылась другая дверь в зал, и пара ассистентов вкатили по утопленным в пол рельсам платформу на колесиках. На платформе стояло высокое, выше роста, сооружение вроде клетки из деревянных брусьев, а внутри этой конструкции Лара увидела… Эриту! Пожалуй, Лис возмутилась бы таким видом и нарядом — кавалерийские штаны, короткая и узкая рубашка, а главное — ан-эредиту держали в неподвижности ремни и пояс, словно выставленного на площади преступника.

— Добрый день, ан. — Лара невольно кивнула и попыталась сделать книксен.

— Благодарю, ан. — Пошевелившись, Эрита скривилась. — Надеюсь, я все-таки подниму это в воздух.

— Честно сказать, я считала, что наука и учеба выглядят как-то по-другому… — Садясь под колпак, Лара то и дело косилась на клетку с принцессой. Ассистент поднес ко рту Эриты трубку от сосуда с голубой жидкостью — так в кондитерских пьют через соломинку.

— Запишите: влито полпинты, концентрация — ползолотника на пинту.

— Сейчас я засну, — спешно заговорила Эрита, облизнув губы. — Позовите… передайте… пожалуйста!.. вы…

Ее слова замедлялись, язык перестал повиноваться, и вот голова Эриты свесилась набок, только глаза остались полуоткрытыми — они продолжали смотреть на Лару, не отрываясь. В них мерцали то ли слезы, то ли просьба, ставшая слезами.

— Она слышит?

Ассистент установил на лоб принцессы медный кружок с проводами.

— Проверка связи. Ан Эрита, ответьте «да».

Качнулись стрелки на приборах.

— Медленно начинайте подъем.

Клетка заколебалась и стала отрываться от платформы.

— Превосходно. Замечательно. — От удовольствия профессор улыбнулся, как оживший труп. — Поставьте стопор. Надо измерить ее тягу и отметить, сколько она продержится на лету. Наблюдайте!.. А теперь вы, голубушка. Сделайте пробный вызов и получите ответ. Вещайте сразу на большую дальность, сколько сможете.

— Любой медиум?

— Да, только государственный, чтобы он мог себя назвать.

Лара медлила, глядя на Эриту.

«А, и ей не удалось связаться! Значит, Безуминка отказалась?.. Молодчина Бези! Нам надо мириться… Побоялись кадету писать, Ваше Высочество? Конечно, выследят, государю-отцу донесут… такая царственная цаца — и шуры-муры с кадетишкой… И что, я стану угождать вам?»

Не успела она позлорадствовать, как ощутила стыд.

Ведь вместе клялись: «Чтобы один помогал другому».

Соврать ей? Притвориться, что связалась, наболтать чего-нибудь, чтобы поверила?..

«Не для того клялись. Ну, а что я скажу ему?..»

— Говорит Ласточка из Гестеля! Вызываю Огонька из двадцать второго батальона!

В жаркой белокаменной Делинге, за полторы тысячи миль от тюремного корпуса, модно одетый парнишка в легком платье и широкополой шляпе, шагавший под сенью магнолий в компании праздных гуляк, сбился с ноги от неожиданности.

— Дьявол… Лари, ты? Вот подарок! Привет! Пеленгуешь меня?

Сарго, оглянувшись, издал звериное рычание, а Удавчик зашипел через плечо:

— Придурок, ты нас запалишь. Заткнись. На улице это не делают.

Гривастый брюнет в дымчатых серых очках, приданный бывшим жандармам для усиления, как доброволец, немного отстал, поравнялся с Огоньком и внушительно шепнул:

— Если не умолкнешь, я устрою тебе обморок и понесу на руках.

Огонек ума приложить не мог, как Лари слышит его — с обруча, с такого расстояния!

«Девчонка — просто клад! О, гром господень, как же давно я не видел ее!..»

— Пеленгую, нормально. Где ты?

— Восточная Делинга, — только и сумел промолвить Огонек, поглядывая на подземного воина.

— Одна девочка… ты с ней носился на ракете, и не только… передает тебе привет. Она тебя помнит… сволочь, она тебя помнит, ты слышишь?! Можешь к ней вернуться, миловаться с ней — а ко мне не подходи! Я тебя ненавижу! Конец связи!

Огонек остановился столбом посреди тротуара.

«Она меня любит!»

Повернувшись, Удавчик хотел рявкнуть что-то ужасное, но лишь выдохнул:

— Чертовы влюбленные сопляки!

Конец первого сезона.