Темные

Она опустилась рядом с девочкой, ложась на бок, затем, обхватив её руками, перевернулась на спину, укладывая ребенка себе на живот и занимая место в центре пентаграмм.

Феофания глубоко вдохнула и резко выдохнула, в тишине комнаты гулко прозвучали слова древнего заклинания, и черные линии пентаграммы вспыхнули золотистым ровным цветом, откликаясь на призыв.

Точки, где пальцы колдуньи касались тела ребенка, кольнуло острой болью; девочка слабо вскрикнула, и жар – сильный, постоянный, как солнечный, начал расползаться от отмеченных прикосновениями точек по всему телу, словно окутывая ребенка собой. Колдунья приподняла голову, оглядывая девочку, и увидела золотистую, подрагивающую маревом непрозрачную пелену магической силы.

Когда вся Женя была окутана мягким ласковым жаром, Феофания нервно облизнула губы и звонко выкрикнула еще один призыв. Жар усилился; перед глазами у колдуньи всё поплыло, смешалось, как во сне, истома разлилась по телу. Кровь шумела в ушах, и очень хотелось спать, но Феофания не закрывала глаза; она смотрела на девочку, на её искажённое мукой лицо, на капельки пота, выступившие на лбу, на прикушенную нижнюю губу, на морщинку между бровями. Она чувствовала, как магические жилы внутри ребенка наливаются горячей силой; она струилась по ним, умиротворяя, возрождая, исцеляя.

И с каждой секундой малышка выглядела все лучше и лучше – ушла мертвенная бледность, и на щечках появился румянец, дыхание выравнивалось и становилось спокойнее, как будто сама жизнь вливалась в неё вместе с магической силой. Девочка слабо пошевелилась, но колдунья по-прежнему тесно прижимала к себе её тельце, чтобы не прервался контакт. Жар начал уменьшаться, спадать, как вода при отливе, а когда ушёл совсем, Феофания обессилено прикрыла глаза.

– Мерлин мой, всё получилось, – тихо шептала она, гладя девочку по мокрым от пота волосам. – Теперь ты поправишься, осталось лишь совсем чуть-чуть.

Немного придя в себя, колдунья встала, прижимая ребенка к груди, и, спустившись с алтаря, превратила своё платье в просторную мантию. Взмах руки и черный шелк окутал её вместе с девочкой. С трудом держась на ватных от слабости ногах, она проделала обратный путь.

В спальне она опустила свою драгоценную ношу на кровать и призвала со стола кубок с заранее приготовленным зельем. Ещё раз надрезав себе запястье, она повернула руку – тяжелые капли крови упали в темную жидкость. Зелье вспыхнуло ярко-малиновым цветом, забурлило ключом, чтобы через минуту превратиться в совершенно прозрачную жидкость.

Сил на самоисцеление у Феофании уже просто не осталось, и она замотала порез чистой тряпицей. Присев на кровать, она одной рукой приподняла малышку, придавая ей полу-сидячее положение, другой поднесла к её губам кубок с зельем.

– Давай-ка, детка, выпей это, – тихо произнесла она, – и потом будешь долго-долго спать.

Женя впервые за все это время открыла глазки и, увидев перед собой незнакомую женщину, собралась было заплакать, но та улыбнулась ей так тепло, что она передумала плакать, доверчиво открыла ротик и сделала глоток.

– Вот, умничка, – похвалила её Феофания, – давай, малышка, нужно выпить все до капельки.

Женя покорно выпила все и провалилась в долгий целительный сон.

Рядом с ней, вытянувшись в струнку и обнимая её одной рукой, спала темная волшебница Феофания, ставшая для девочки доброй феей. Тяжелый, усыпанный драгоценными камнями ритуальный кубок, выпавший из ослабевших пальцев колдуньи, сиротливо валялся на полу.

Глава 2

Все это время Наташа с Женькой прожили в доме колдуньи. Магия крови накрепко связывала её дочь и Феофанию. Девочке жизненно необходимо было все время находиться рядом с ней. Первые дни после ритуала малышка даже спала в постели ведьмы, и она во сне все время держала её за руку. Чтобы жить, ребенку нужен был тактильный контакт.

Так у Феофании появилась своего рода небольшая семья, требовавшая постоянного внимания.

Ослабленная Наташа почти не вставала с постели, а маленькая Женька, которая крепла с каждым днем, была непоседливой и неугомонной. Девчушка обожала свою бабушку Фанни, колдунья платила ей тем же. Она души не чаяла в крошке Джейн, как называла Женю.

Наташа так и не смогла оправиться от ритуала, проведенного Феофанией, и на третий год тихо скончалась на руках у колдуньи.

После смерти Наташи Феофания вернулась домой. Это в мире людей она была просто колдуньей Феофанией – нелюдимой и злой ведьмой, которую боялись все.