Темный альянс

— Меня? Меня, дружище? — Клаус недоуменно ткнул пальцем себе в грудь. — Это тысделал Катрину такой, какой она стала. Вернее сказать, твоя маленькая подружка, Катрина, теперь стала прахом. Пищей для червей. К сожалению, твоя возлюбленная находится там, где я не могу до нее добраться. Как выражаются философы-мистики, она вибрирует в горних сферах— верно, Елена? Отчего бы тебе не повибрировать на земле, вместе с нами?

— Если бы я только могла, — прошептала Елена, подняв голову и с ненавистью глядя на него.

— Как досадно. Пришлось забирать твоих подружек. Я слышал, что Сью оказалась очень лакомым кусочком. — Он облизал губы. — А уж Викки была настоящим деликатесом. Нежная, и при этом в самом соку, с восхитительным букетом. На вкус — даже не семнадцатилетней, а девятнадцатилетней выдержки.

Стефан сделал было шаг в его сторону, но Елена удержала его:

— Не надо, Стефан. Это его территория, и его сознание сильнее, чем наше. У него есть власть над нами.

— Абсолютно верно. Это моя территория. Ирреальность. — Клаус снова осклабился своей сумасшедшей улыбкой. — Территория, где самые безумные твои кошмары бесплатно превращаются в реальность. Вот, например, — продолжал он, пристально глядя на Стефана, — хочешь ли посмотреть, как твоя возлюбленная выглядит сейчас на самом деле?Так сказать, без косметики?

Елена едва слышно застонала. Стефан крепче прижал ее к себе.

— Сколько времени прошло с момента ее смерти? Шесть месяцев? Известно ли тебе, что происходит с телом, пролежавшим в земле шесть месяцев? — Клаус снова по-собачьи облизнулся.

Теперь Стефан понял. Елена задрожала, опустила голову и попыталась вырваться из его объятий, но он ее не отпустил.

— Не бойся, — мягко сказал он ей. А потом обратился к Клаусу: — Ты кое-что забыл. Я — не человек, который вздрагивает от любого шороха или падает в обморок при виде крови. Я много знаю о смерти, Клаус. Она меня не пугает.

— Великолепно. А возбуждает ли она тебя? — Голос Клауса стал пьяняще-бархатным. — Разве это не восхитительно — вонь, гниение, соки разлагающихся тканей? Неужели это не приводит тебя в экстаз?

— Стефан, пусти меня. Пожалуйста. — Елена дрожала, отталкивая его обеими руками, и отворачивалась, чтобы он не видел ее лица. Она почти плакала. — Пожалуйста.

— Единственная Сила, которой ты здесь обладаешь, — это сила иллюзии, — сказал Стефан Клаусу. Он обнимал Елену так, что ее волосы были прижаты к его щеке. Он чувствовал, что она меняется. Волосы, прикасавшиеся к щеке, стали жестче, а все тело как будто съежилось.

— В некоторых почвах кожа твердеет, становится как дубленая, — объяснил Клаус. Его глаза сияли, он улыбался.

— Стефан, я не хочу, чтобы ты на меня смотрел…

Не сводя глаз с Клауса, Стефан бережно отодвинул жесткие светлые волосы и погладил Елену по щеке, не обращая внимания на то, что кожа под его пальцами загрубела.

— Но чаще всего она, конечно, просто разлагается. Какой увлекательный процесс! Облезает кожа, плоть, мускулы, расползаются внутренние органы. Все возвращается в землю…

Тело Елены в объятиях Стефана съеживалось все больше. Он закрыл глаза, крепче сжимая ее в объятиях. Его душу переполняла жгучая ненависть к Клаусу. Иллюзия, всего лишь иллюзия…

— Стефан… — Это был сухой шепот, слабый, как шуршание бумажного листка, гонимого ветром по тротуару. Шепот повис в воздухе, а потом стих, и Стефан понял, что держит в объятиях груду костей.

— И вот чем все заканчивается. Двести с небольшим легких в сборке деталей, к которым прилагается удобная вместительная упаковка. — Из светового круга, с дальней его стороны донесся скрип. Белый гроб начал открываться сам собой, его крышка повисла в воздухе. — Не хочешь ли отдать ей последние почести, Сальваторе? Сходи и отнеси Елену туда, где ей положено быть.

Стефан, дрожа, рухнул на колени и уставился на хрупкие белые кости, которые держал в руках. Да, это была только иллюзия: Клаус контролировал транс Бонни и показывал Стефану все, что хотел. Он не мог причинить Елене никакого вреда, но ум Стефана, охваченный бешеной яростью и страстным желанием защитить Елену, отказывался это понимать. Стефан бережно сложил хрупкие кости на пол и осторожно провел по ним пальцами. Презрительно улыбнувшись, он посмотрел на Клауса.

—  Этоне Елена, — сказал он.

— Это именно Елена! Я узнаю ее где угодно. — Клаус раскинул руки и продекламировал: — «Знавал я женщину с прелестными костями…» [4]

— Нет. — Капельки пота выступили на лбу Стефана. Он блокировал в своем сознании голос Клауса и сосредоточился. Руки сжались в кулаки, каждый мускул напрягся. Сопротивляться влиянию Клауса было все равно что катить огромный валун вверх по склону. Но хрупкие кости начали дрожать, и вокруг них разлилось слабое золотое сияние.

—  «Тряпкам, костям и пучку волос… но дурак ее звал королевой роз…» [5]