Темный ангел

Похоже, отсутствие виски всерьез огорчало его. Векстон нахмурился и уставился на море. Видимо, исчерпав желание беседовать, что-то хмыкая себе под нос, он принялся писать в блокноте, смотреть в море и яростно зачеркивать.

Джейн всегда казалось, что процесс стихотворчества – дело таинственное и исполненное восторженных порывов. Она была польщена тем, что здесь, в ее присутствии, Векстон продолжал писать. Она отхлебнула еще кофе, заглянула в блокнот. Слова, которые там увидела, были совершенно неразборчивы. Ей внезапно стало легко и покойно на душе: сандвич был отменный, кофе бодрил, Векстон пишет поэму, с расспросами к ней не пристает.

Они просидели так минут десять.

– Можно узнать, о чем поэма? – решилась спросить Джейн.

К ее облегчению, Векстон не рассердился. Он только пожевал зубами кончик карандаша.

Ему было в то время двадцать пять, но Джейн он казался гораздо старше. «Когда я родился, – как-то сказал он, – я уже выглядел на сорок пять». Он и оставался таким все время, сколько бы ему ни было на самом деле: двадцать или шестьдесят. Джейн разглядывала его лицо: мохнатые брови, полные щеки. «Он огромный и неуклюжий, как медведь, – подумала она, – а еще похож на хомяка».

– Это поэма о Стини и обо мне, – его ответ прозвучал не слишком убедительно. – И о войне тоже. – Он погрыз кончик карандаша, выплюнул отколовшуюся щепочку и, обернувшись, взглянул на Джейн. – Я приехал во Францию, чтобы найти войну, понимаешь? Но обнаружил, что война не здесь, а где-то в другом месте. Это все равно что стоять на краю радуги. Наверное, ты пришла к такому же выводу, да?

Он сказал это просто и прямо, почти извиняясь. Хотя само замечание прозвучало почти оптимистично, словно у человека, который надеялся получить свой багаж из бюро находок.

– Вон где, – и, прежде чем Джейн успела что-то произнести в ответ, Векстон указал рукой в направлении артиллерийской канонады. – Война там. Но, знаешь, меня посылали на передовую на прошлой неделе, но даже тогда… – Он пожал плечами: – Знаешь, о чем я подумал? Война еще пока выжидает. Она будет еще долго выжидать, целые годы, пока мы не разойдемся по домам или кто куда. Вот тогда она выскочит, как чертик из коробочки. Мол, вот она я! Не забыли?! – Он посмотрел на Джейн. – Не хотелось бы мне дождаться этого момента, а тебе?

– И мне тоже.

Джейн чертила что-то пальцем на песке. Взглянув, она поняла, что это было имя «Окленд». Она поспешно стерла его.

– Но, знаешь, временами кажется, что я жду этой минуты. Или кто-то другой ждет. Эта мысль не дает мне покоя.

Векстон посмотрел на нее вопросительно. Джейн допивала остаток кофе. Ветер растрепал ее волосы, теперь они торчали, как медная корона.

– Нет, конечно же, это не ты ждешь, – ее голос прозвучал очень твердо. – Но я поняла, о чем ты.

* * *

Так началась их дружба, которая продолжалась всю ее жизнь. Когда она увидела Векстона на том мысе, прошло уже два месяца, как она прибыла во Францию. Это время легко было измерить. День за днем, неделя за неделей Джейн отмечала эти дни в своей записной книжке. На каждый день была отведена страница. Иногда запись оказывалась больше, чем на страницу. Иногда дата оставалась пустой. На одной из страниц, заполненных неделю назад, она обнаружила фразу, которая повторялась трижды: «Я в пути». Она все время будет находиться в пути, независимо от назначения, пока не доберется до определенного места. Этот городок называется Этапль – последнее место, куда был назначен Окленд. Он провел там последнее двухдневное увольнение, затем вернулся на передовую. И погиб.

У Окленда не было могилы. Ну что ж, решила Джейн, все равно она поедет в Этапль. Она понимала, что ее решение уже становится похожим на одержимость. Пусть так, сказала она себе, если ей удастся добраться до Этапля, она сможет проститься с Оклендом, расстаться с ним навсегда. Все же Джейн понимала, что говорит себе не всю правду. Если она поедет в Этапль, то сможет понять его смерть. Сможет найти его.

– Но почему Этапль? – спросил ее Векстон. – Ты так и не объяснила. Почему именно это место, а не любое другое?

Джейн колебалась. Ей не хотелось обсуждать это ни с кем.

– Из-за Окленда, – услышала она свой голос словно со стороны, – он был там перед самой своей смертью.

Джейн захотелось тут же скомкать свои слова, немедленно вернуть их обратно. Ей показалось, что эхо подхватило их, повторяя в порывах и завываниях ветра, словно желая пристыдить ее.

– Окленд? – произнес удивленно Векстон.

– Да. Окленд. – Джейн встала. Нарочито старательным движением отряхнула свою шинель от песка, затянула потуже пояс, подняла воротник. – Мы были очень близки с ним. Слушай, уже стемнело. Мне пора возвращаться…

Векстон не сказал ни слова, поднялся, неспешно собрал вещи, обмотал вокруг шеи свой бесконечный шарф. Небо действительно уже было совсем темным, и он достал из кармана небольшой фонарик. Они двинулись бок о бок по узкой тропинке, сталкиваясь плечами. Фонарь то и дело мигал, едва освещая путь.