Темный ангел одиночества

Сегодня утром вдруг – звонок в дверь. Он с неудовольствием оторвался от пианино. Это была Лия! Они стояли, внезапно оробев – он в прихожей, она на лестничной площадке, – пока он не догадался посторониться. И тогда она вошла – снег на вязаной шапочке, на плечах, запах снега и стужи…

– Лия… Это ты? Ты… надолго? – Он запинался, не веря глазам – живая, настоящая, из немыслимого далека!

– Это я, не очень. Я тоже рада! У тети Зары. Ты первый, потом договорилась с девчонками из класса! – отрапортовал она, и он счастливо рассмеялся от одного звука ее голоса. Он часто не поспевал за взлетами ее мысли. Она была стремительна, как ручей, а ему часто не хватало слов, чтобы рассказать о том, что он чувствовал.

Они стояли, неловко обнявшись, и он вдыхал родной запах ее волос.

Три дня! Целых три дня! Нет, на конкурс она не останется, но будет с ним… мыслями и душой.

– Ничего, – говорила она, – у нас все впереди. Я окончу колледж, ты приедешь ко мне… можно поступить в Джуллиард, ты талантище, Игорек! И работяга! Тебе там понравится, там размах, это Мекка! Музыканты со всего мира! Ты еще выступишь в Карнеги-холле, Игорек, и мир будет тебе аплодировать. А я буду сидеть в зрительном зале и гордиться, а потом принесу тебе цветы. Ты нагнешься и возьмешь букет! Весной – розовых пионов и жасмина, летом – голубых и лиловых ирисов, осенью – темно-красных георгинов. Мы все преодолеем, вот увидишь. Самое главное, что мы есть, правда? И мы вместе.

Он кивал согласно.

…Было много снега и не холодно. Снегопад прекратился – похоже, зима исчерпала декабрьские запасы и решила передохнуть. Иногда лишь посверкивали редкие снежинки в свете уличных фонарей; снег скрипел под ногами и пах крахмальными простынями.

Они отправились на площадь смотреть на елку. Елка была с трехэтажный дом, украшена гигантскими шарами и разноцветными лампочками, которые вспыхивали ритмично. Было людно, галдеж стоял страшный, и музыка была, что-то радостное – хрипло, невнятно, с трудом узнаваемо, – но даже это не могло испортить ему праздник.

Они бродили по центру, держась за руки, сворачивали в узкие пустые улочки и говорили, говорили, говорили. Вернее, говорила Лия, а он слушал звук ее голоса, не всегда улавливая смысл. Вот что было главным! Звук и ритм ее речи, которые совпадали с его внутренними вибрациями. Люди для него были звуком! Много людей сразу, толпа – какофонией. Шум деревьев и воды, посвист ветра, шорох маленького животного в траве – гармонией. Отец рокотал контрабасом, мать говорила негромко, голос ее был глуховат; учительница химии фальшивила, и у него начинало ломить в затылке. Звук Лии был чист, тонок, нежен, как флейта! Он мог сыграть Лию, как легкую и шаловливую пьесу – рондо, каприччио, вальс или польку.

Она дула на его холодные пальцы – тебе нужно беречь руки, – удерживая их в своих горячих маленьких ладонях…

Они шли по пустой улочке, забыв о времени. На площади пробили часы, они стали считать, но после седьмого удара сбились со счета и рассмеялись.

Навстречу им шла шумная компания подвыпивших молодых людей.

– Слышь, чувак, – обратился один из них к Игорю… – а чего это вы ночью гуляете? И малявка твоя замерзла! Хочешь, погрею? – Он шагнул к Лии.

Игорь рванулся, но второй парень его попридержал, больно ткнув кулаком в грудь. На Игоря пахнуло перегаром. Лия вскрикнула…

Глава 15 Грустная вечеря

Идти к ним мне не хотелось, но отвертеться я не сумела. Леша Добродеев заявил, что, во-первых, он привезет меня силком по просьбе трудящихся и, во-вторых, будет Евгений с последними новостями о Марте. И неужели я, как лицо заинтересованное и обнаружившее, не хочу знать, что случилось дальше? Я ответила, что хочу.

Собрались все: похудевший пасмурный Евгений, странно молчаливая Лола, серьезная тяжеловесная Юнона. Озабоченная Нина накрывала на стол, Паша, стараясь не шуметь, расставлял стулья. Все вели себя так, словно в доме покойник. Леша Добродеев сидел рядом с Евгением и громко вздыхал. Не было только Юрия – Паша сказал, что звал, но тот отказался. Он не позвонил мне ни разу с того вечера! Ну и не надо! Видеть его мне не хотелось, за минуту слабости было неловко. Права Галка – одиночество до добра не доводит.

Первой не выдержала Лола:

– Может, кто-нибудь скажет наконец, что происходит? Меня уже тошнит от ваших несчастных физиономий. Евгений! Это связано с Мартой? Что случилось?

– Марта попала в аварию, сейчас она в больнице, – сказал Евгений.

– В новостях она? – ахнула Нина. – Я боялась спросить.

– Когда? Я четыре дня была с группой в Австрии, отстала от событий, – сказала Лола. – Что, так серьезно?

– В прошлую пятницу, – сказал Евгений безжизненным голосом.

– Где она?

– В больнице.

– У меня есть знакомые врачи, – уронила Юнона. – Я могу поговорить, если нужна консультация.

– У нее хорошие врачи, – важно сказал Леша. – Мы приняли все меры.

– В какой больнице? – спросила Лола.

– В частной. Все будет хорошо, – сказал Леша.

– У нас есть частная больница? – удивилась Лола. – Впервые слышу!