Темный ангел одиночества

– Лучше бы замуж вышла и не занималась фигней! – Галка досадливо машет рукой. Между прочим, она тоже с готовностью занимается фигней – торгует косметикой, средствами для похудения, ягодными чаями для улучшения цвета лица. С переменным успехом. Иногда зарабатывает – Галка человек коммуникабельный, разговорчивый, из тех, кто в очереди подробно расскажет, как тушить мясо с помидорами и делать салат «Морской бриз». Зарабатывает немного, но на карманные расходы хватает. Иногда прогорает и клянется, что больше никогда! Ни за какие коврижки и посулы! Не поведется на эту туфту! Потом снова ведется, зарабатывает или прогорает… и так далее. Я кричу: «Опять? Ты же обещала?» – «Катюха, на этот раз – верняк, – отвечает Галка. – Скидывают по пять кило в день. Железно!» Она считает, что ей полагается от жизни хоть какая-то конфета, а то сплошная проза. Замужняя женщина, четверо спиногрызов – старшенький, Павлуша, правда, уже пристроен, на своих хлебах, а близнецы Лисочка и Славик и младшенькая Ритка пока на родительской шее – понимай, на Галкиной, – долг перед обществом выполнен, можно и отвлечься для души. За неимением бурной светской, супружеской и творческой жизни сойдет гербалайф, зеленый кофе и косметика «Мадам Роша́». Галка называет ее «Мадам Ро́жа». Галкин муж, Веник, который пишет стихи, время от времени сбегает от опостылевшего семейства к родителям расслабиться и хлебнуть воздуха свободы.

– Этот придурок снова смылся к мамочке! – в сердцах кричит в телефонную трубку Галка. – Нет, ты только подумай! Просто зла не хватает! Устал лежать на диване! Бегемот проклятый!

Веник – тонкий и субтильный, с мечтательными тоскующими глазами, моложе Галки на семь лет и на бегемота совсем не похож.

– Да ладно, не рви сердце, – успокаивала я Галку. – Вернется как миленький, не в первый раз. А хочешь, выгони его. Поменяй замки, не отвечай на звонки, пусть знает.

– Точно! Поменяю, не буду отвечать, выгоню! Пусть знает! Достал уже! Мельтешит туда-сюда, туда-сюда, аж в глазах рябит, долбодятел!

Отдохнув недельку-другую, Веник возвращается домой, и Галка на радостях делает прическу и закатывает пир на весь мир. Она не слушает моих советов, равно как и я пропускаю мимо ушей ее наставления. Мы все время наступаем на одни и те же грабли, увы. Это вовсе не значит, что все должны заткнуться со своими советами и не отсвечивать. Нет! Советы нужно давать, а уж последуют им или нет – дело десятое. Все равно не убережешься от всех тех глупостей, спотыканий и нелепостей, которые написаны у тебя на роду. Будь ты хоть семи пядей во лбу. Протащит судьба по ним, как по булыжникам, потопчется по твоему хребту, похихикает издевательски и покрутит пальцем у виска. Такова жизнь.

Роман с бизнесменом Ситниковым продолжался почти два года, как я уже упоминала. Бизнесмен не был похож на друга любезного Юрия, но по-своему неприемлем для паритетных отношений. Лидер, альфа-дог, мачо – нетерпим, крут, командует, решает за всех. А ты, женщина, молчи и будь красивой, поняла? Радуй глаз мужчины. На тебе деньги, пройдись по лавкам, прикупи шмоток, и на хрен тебе твоя «Охота»?

– Не понимаешь ты своего счастья, Катюха! – стонала Галка, закатывая глаза. – Да я бы за него… как в омут головой! Да за ним как за каменной стеной! Умница, не жлоб, не хлыст, как некоторые, коллектив на него молится!

Галкин старшенький, Павлуша, работает у Ситникова, и Галка знает все тамошние сплетни. Полгода назад она, как сорока на хвосте, принесла новость о предстоящей женитьбе Ситникова на тощей модельке от Регины Чумаровой – городской культовой фигуры, держательницы Дома моделей. Причем на полголовы длиннее. Моделька то есть. Галка не удержалась, разумеется, – выкричалась насчет того, что «знала, чувствовала нутром, говорила, предупреждала»! Потом расплакалась – она уже относилась к нему как к члену семьи, а тут такой облом!

Это было летом, сейчас начало декабря, скоро Новый год, снега навалило по крыши. Рана затянулась, но все еще болит. И всякие расхожие житейские мудрости, вроде того что – ах, мы не сошлись характерами, мы такие разные, мы оба люди дела, все к лучшему и вообще, с какой стати я должна уступать? – не помогают ни капельки. Все равно больно. Еще как! Но кто же в том признается?

Осталась на бобах… интересно, «бобылка» от «боб»? А часики-то тикают – тик-так, тик-так, лето-зима, новое лето – новая зима… вот так жизнь и проходит. Пока ты занят дурацким делом, она, хихикая, бежит мимо.

Галка обращается со мной как со стеклянной вазой, шепотом и на «вы». Звонит, проявляет заботу, вытаскивает погулять. И смотрит несчастными глазами больной коровы. Ее распирает от желания выложить сплетни о супружеской жизни Ситникова, но она, щадя меня, крепится из всех сил. Только и обронила, что медовый месяц молодые провели на Канарах…