Темный дом

– Ты еще предложи полицию вызвать! – прошипел, не имея больше сил притворяться невозмутимым, Шимченко. – Живо избавьтесь от раненого! И чтоб ни одного следа! А этого, – он кивнул в сторону второго пленника: тот отчаянно пытался зарыться в снежную кашу с головой, – в багажник! Я сам буду с ним разговаривать!

Охрана поспешила выполнить приказ. Зураб наступил вяло сопротивлявшемуся раненому на горло, в это время два бойца достали из «хаммера» и развернули полиэтиленовый мешок для трупов: они всегда возили с собой такие на всякий случай.

Другая пара охранников подхватила второго стрелка, технично и слаженно надела на него наручники, замотала рот скотчем, а потом бросила в багажник «мерса». Филя хихикнул и постучал по заднему крылу ладонью.

Шимченко поднял взгляд. Шоссе было пустынным в обоих направлениях. Спелое солнце висело над тайгой объемным шаром. Свет был густым и каким-то неторопливым, как янтарная смола, сползающая по чешуйчатому стволу сосны. В вышине расползались, закрашивая небо в серо-стальной цвет, тучи. Ветер пах хвоей и снегом.

Сенатор вдохнул полной грудью. Смахнул навернувшуюся слезу.

Все-таки дом – есть дом. Нигде так легко не дышится, как в родном краю.

– Всеволод Леонидович, – обратился к нему Зурабов. – Я тут прикинул. Это были непрофессионалы. Они отсидели пятнашку и думали, что у нас тут все еще девяностые. Тот, кто их нанял, не рассчитывал, что эти ушлепки вас убьют. Вас хотели попугать, ну или о чем-то предупредить.

Шимченко хмуро кивнул, затем помочился на заднее колесо авто.

В багажнике ворочался пленник. Филя перебрасывал рукоять финки из ладони в ладонь, предвкушая забаву.

* * *

4 января 2015 г. (16:27)

Особняк сенатора Шимченко

Можжевельники расступились, открывая вид на сенаторские владения. Просторный, чуть всхолмленный участок покоился под потемневшим настом. Особняк – три этажа, тяжелая мансардная крыша под зеленой, слегка выгоревшей на солнце битумной черепицей – был окружен двухметровым забором. В высоких арочных окнах бликовало солнце, и с трассы казалось, будто внутри дома бушует огонь. Словно часовые, внутри закрытой территории и по другую сторону периметра возвышались корабельные сосны.

Ботанический сад РАО находился меньше чем в полукилометре от особняка. Роскошная зелень заслоняла горизонт стеной. Недалеко было и до Академгородка, где трудились мужественные исследователи Зоны Посещения. Да, Зона… в свое время они удачно вписали ее в предвыборную пиар-кампанию. Оказалось, что на многих это явление действует магнетически. Говоришь им: «Я родился там, откуда виден центр безлюдного Бердска, в детстве я играл „черными брызгами“, а в юности ходил за Периметр, чтоб произвести на девчонок впечатление, теперь я – сталкер среди бюрократов!» И за тебя отдают голос. В конце концов, может, Виталик не такой уж и дебил, если тысячи молодых людей оказалось возможно подкупить такими словами.

«Мерседес» остановился перед коваными воротами. Камера наблюдения окинула машину пустым рыбьим взором. В багажнике снова загремело и заскрипело. Створки ворот разъехались в стороны, дядя Миша крякнул и вдавил педаль газа.

И хотя возле дома мало что изменилось, Шимченко с первых секунд понял – происходит что-то неладное. Навалилось тягостное предчувствие.

На крыльце стояли Ангелина и Большой, в их позах читалось напряжение. Слуги испуганно выглядывали из застекленной веранды.

Шимченко поправил узел галстука.

– Филя, Миша. – проговорил он тихим голосом. – Злодея в подвал – в «тайную комнату», да так, чтоб ни одна пара лишних глаз не увидела.

– Сделаем. – Филя потер ладони.

– Так точно, – отозвался дядя Миша.

Сенатор открыл дверцу.

– А я пообщаюсь с семейством и подойду.

На лицах Ангелины и Большого появились нарочитые улыбки. Шимченко поднялся на крыльцо.

– Здрасте-здрасте, – поздоровался он, стараясь не раздражаться раньше времени.

– Приве-е-ет! – протянула Ангелина, подставляя мужу щеку. – Как нам тебя не хватало! Нормально добрался?

Шимченко оглянулся: машина как раз отъезжала от крыльца, вид изрешеченного борта и покрытых трещинами стекол был красноречивее любых слов. Пожалуй, лишь такой платиновой овце, как Ангелина, могло что-то показаться непонятным.

Сенатор криво усмехнулся, затем взял жену чуть пониже локтя и с силой стиснул пальцы. Ангелина побледнела.

– Что вы тут натворили? – глухо прорычал Шимченко.

Ангелина не ответила. Мотнула головой и всхлипнула.

– Всеволод Леонидович, – обратился к сенатору Большой, правда, прозвучало это вроде «Все-о Л-леыч» из-за того, что он сильно волновался. – Да ерунда какая-то, шеф! Мы сами ничего не понимаем!

Шимченко перевел взгляд на Большого.

– А где Виталик? – неожиданно спросил он. – Почему сын меня не встречает? С ним все в порядке? Если с ним что-то произошло, я вас…

– Все с ним в порядке! – заверила Ангелина, освободив руку. – Он боится, что ты будешь ругаться, потому и заперся в комнате.

– Хорош трепаться! Быстро объясняйте, в чем дело!

– Это все долбаный сталкер! – Ангелина прижала руки к груди. – Мы не виноваты!