Тёмный Эдем. Начало

Изнутри лифт тоже был разрисован, только Кино здесь не было. Его каноэ лежало на камнях, разбитое в щепки. Пока лифт двигался, я думал, насколько глубоко он опускается. Пятнадцать метров? Тридцать? Песня закончилась, я запустил её снова, а лифт остановился, и двери медленно открылись. Я придерживал их, не решаясь выйти. Снаружи пол опускался дальше вниз. Кино и его каноэ пропали, здесь были только камень и глина. И пахло сырой землёй, как будто меня закопали заживо.

Дверца не стучала мне по ладони и не старалась закрыться, как это обычно бывает в лифтах. Я отвёл руку, но она по-прежнему не закрывалась. Наверное, она ждала, пока кто-то не нажмёт кнопку «Вверх».

— Там комнаты, — прошептал я, хотя не слышал своего голоса из-за музыки. Где-то за пределами этих звуков шепчущий голос будет манить меня за собой, пока мне на голову не наденут шлем и я не закричу.

Нет, спасибо. Обойдусь.

Я осмелился сделать на ровный камень снаружи шаг, потом ещё один. И вот я, не осознавая того, полностью вышел из лифта. Слева и справа были двери.

— Комната Бена, — сказал я, сначала повернувшись направо, а потом налево. — И Кейт.

Не выключая музыки, я делал снимки: стены, изображение жуков на стороне Бена, похожее на безумный индийский узор, а на стороне Кейт — изогнутые скальпели, дрели и пилы, выполненные в том же стиле. Я заглянул в синюю комнату Бена с приглушённым светом, где посередине стояло деревянное кресло. Стены в противоположной комнате были лиловыми, и там стояло парикмахерское кресло. Пол в обеих комнатах был горизонтальным, в отличие от наклонного в коридоре, и всё это место напоминало плохо сконструированный аттракцион в парке развлечений. В обеих комнатах не было никаких шлемов, словно они являлись всего лишь плодом моего воображения.

На каждой двери отпечатана цифра вроде тех, что я видел в кабинках с мониторами, где можно было связаться с доктором Стивенс.

На двери Бена: 1.

На двери Кейт: 2.

За этими двумя комнатами коридор был перегорожен очередным чёрным занавесом. Я отвёл его в сторону и заглянул внутрь. Ещё две комнаты, две стены и ещё один занавес в дальнем конце. Судя по рисункам, эти комнаты предназначались для Коннора и Алекса. Я сделал снимки причудливо разукрашенных стен и дверей с цифрами 3 и 4.

Не обязательно было идти дальше, чтобы понять план этого подвального этажа: ведущий вниз коридор и шесть комнат, по три с каждой стороны, отделённые темными занавесами. Но я продолжал идти вперёд, будто затягиваемый в самые глубины форта Эдема какой-то злобной силой.

За последним занавесом стена справа была разрисована гигантскими переплетающимися грибами, а на запертой двери была выведена цифра 5. Должно быть, это комната Марисы, но изображение не имело никакого смысла. Представив её сидящей в кресле и со шлемом на голове, я не рассердился, но задался вопросом: неужели ей это на самом деле поможет исцелиться? Должен ли я спасти девушку из этого безумного места? Ничто из того, что мне о ней известно, не было связано с грибами или со страхом перед ними. Эта загадка увлекала меня всё больше и больше, но тут я бросил взгляд на противоположную стену и увидел дверь с цифрой 6. Стена была совершенно пустой, и это тоже не имело смысла. Как будто обо мне забыли или не желали вспоминать. Меня там не было. Я был один. На моей стене ничего не нарисовали, потому что никто обо мне ничего не знал.

«Наверное, приятно ощущать себя невидимым. Никаких заданий, никакой уборки по дому», — сказал Кит в моем воображении.

Я представил, как он стоит, прислонившись к косяку двери номер 6. Из его носа почему-то стекала струйка крови.

Да ладно, тебе тут понравится. У них полно смерть-боксов.

Уходи домой, Кит! Не хочу видеть тебя здесь.

Я потряс головой и прибавил громкость.

Глядя на дверь, я понимал: комната номер 6 — моя. Наверное, она и с той стороны пуста. Именно такая, какой мне хотелось бы её видеть.

В конце длинного коридора была ещё одна дверь, седьмая. Скорее всего, она открывалась в помещение, находившееся примерно там, куда уходила винтовая лестница.

Седьмая комната. Комната Рейнсфорда.

И единственная, оставшаяся для Эйвери Вароун.

* * *

Когда я рухнул на кровать в Бункере и наконец-то выключил музыку, меня покрывал холодный пот, руки дрожали, и я судорожно глотал воздух, как Кино, только что вынырнувший из глубины. Я долго, очень долго был под водой, обшаривая морское дно в поисках сокровищ. На мой взгляд, это была самая ужасная ночь во всей моей жизни. То, что я ничего вокруг не слышал, усиливало страх в десятки раз. Возвращаясь к Бункеру, я не мог слышать, идёт ли кто-то за мной или нет, и от этого едва находил в себе силы переставлять ноги.