"Тёмный фаворит" <br />Особый случай

Кацмана за спасение от гнева всемогущего

барышника Ильюшина, сказал:

- Мне, Миша, от тебя ничего не надо. А вот

один мой хороший знакомый тобой очень

интересуется. Ты уж постарайся быть ему

полезным, в накладе не останешься. Зовут его

Константином Гавриловичем.

Среди знакомых Малинина был только один

Константин Гаврилович - начальник управления

Московской сыскной полиции Муравьёв...

- Эх, умеют же люди устраиваться, -

завистливо вздохнул круглолицый и румяный

53

молодой извозчик. - Сиди весь день в трактире, да

чаи гоняй. Одна забота - выигранные деньги со

своих пристяжных собирать. Не жизнь, а малина.

- Молчи, дура некованая, - беззлобно

осадил его Нефёд. - Ты бы, Петька, на месте

Михал

Абрамыча

враз

прогорел.

За

помощниками, всеми этими Лёвами и Зямами,

глаз да глаз нужен. Без знакомых знающих, опять

же, не обойдёшься. И побегать приходится. Видел

я сегодня, как он в буфет примчался. Весь в мыле!

А потом в «Мир» побежал, в портерную...

Гирин насторожился:

- Никак случилось что?

- Видать, сведения верные получил, что

кочергинская Зима Большой Московский приз

всенепременно возьмёт. Сам посуди. С утра у всех

букмекеров на неё рубль к четырём принимали, а

сейчас... Кеша! Ты хотел, кажись, Зиму сыграть?

Коренастый угрюмый бородач проворчал:

- Хотел, да раздумал. Велик навар: за рупь -

получить рупь двадцать.

- Сколько?! - изумился Гирин. - Неужели

пять к шести Зима идёт?

Кеша молча кивнул.

- А Витязь? - продолжал расспрашивать

Гирин.

- С утра был два к трём, а сейчас один к

десяти. Это, видать, после того как Михал

Абрамыч газету почитал, - бородачь достал из

кармана синего халата мятый номер «Новостей

54

дня» и по слогам стал читать. - « Те кто любят

рискнуть могут поставить на белого Витязя...

Если он окажется у призового столба первым, то

на рубль можно будет получить не меньше

красненькой. Но как говорят умные люди, водку

лучше закусывать маленькими белыми грибами

чем большими чёрными тараканами»... Это вы,

неграмотные, газеты на самокрутки переводите. А

жиды их кажное утро читают, чтобы русский люд

ловчее дурить было.

Конечно, газеты сила большая. Но почему-

то Семёну не верилось, что именно после

бегового прогноза напечатанного в одной из них

Кацман столь сильно изменил ставки. Нефёд

Круглов окончательно убедил его в этом:

- Тебя, Кеша, послушать, так во всём евреи

виноваты. Они и царя-батюшку убили, и цены на

сено подняли, и холеру разносят. Анфиска-

пирожница тебе не даёт, так и это их козни.

Извозчики дружно рассмеялись. Разбитная

рыжая Анфиса, торгующая пирогами на площади,

не отказывала никому из них. А вот Кешу она

почему-то к себе не подпускала.

- Не в газете тут дело, - продолжал Нефёд. -

Сказывают к Михал Абрамычу из «Перепутья»

прибегал этот ... ну косматый такой, очкастый.

Пошептались они о чем-то и Кацман, даже чай не

допил, кинулся своим пристяжным указания

давать.

55

Семён понял, что речь идёт о букмекере из

трактира «Перепутье» вечном студенте Алексее

Балясине, больше известном играющей публике

как Лёха Курносый.

Трактир «Перепутье», как и всегда в разгар

бегового и скакового сезонов, был переполнен:

наездники, жокеи, конюхи, «жучки», игроки...

Половой Кузьма сокрушённо развел руками:

- Вы уж извините, Семён Петрович, занят

ваш постоянный столик-с. Скаковые гуляют-с.

- А кто? - поинтересовался Гирин.

- Ильенковские-с, - сказал половой, имея в

виду служащих призовой конюшни известных

харьковских коннозаводчиков, братьев Ильенко. -

Ихняя кобыла-с вчера Большой трёхлетний приз

взяла. Вот они и празднуют-с. Да вы не извольте

беспокоиться. Я вам сей момент местечко найду.

Вам любая компания всегда рада.

- Не надо. Я на минутку. Курносый здесь?

- Нет-с. Он попозже будет.

- С чего это ему в такой день на месте не

сидится?

Половой замялся, отвёл глаза в сторону.

- Ты, Кузьма, не темни. Знаешь, за нами с

Алексеем Васильевичем никогда не пропадёт.

Оглянувшись по сторонам и убедившись,

что их не подслушивают, Кузьма зашептал:

56

-

Сведения наиважнейшие Курносый

разведал. Вот и побежал торговать ими. Дело,

значить, было так...

... После утренней проездки заглянул в

трактир наездник Полянский. Как обычно, сидел

один. Неторопливо пил чай с монпансье. Потом к

его столу подошёл какой-то седой барин. Раньше

в «Перепутье» он никогда не появлялся. Не

спрашивая разрешения присел и, что-то тихо

сказал. Полянский сразу обрадовался, заулыбался.

Разговаривали они минут пять. Потом барин

протянул Полянскому конверт.

Когда наездник ушёл, незнакомец подозвал

Кузьму. Заказав самого лучшего коньяка и

лимонада, поинтересовался: