Темный янтарь

…Что-то выстрелило, кто-то прыгнул. Коленопреклоненный и ошеломленный Янис поднял взгляд, увидел торчащую над ним винтовку. Машинально ухватившись за цевье, подальше от штыка, попытался отвернуть оружие подальше от себя. Державший винтовку человек, уже обернувшийся, было назад, к столу, спохватился, дернул оружие, вновь разворачивая в грудь противника. Сейчас стрельнет! Янис крепче рванул винтовку, качнул туда-обратно, снова рванул, едва не ткнув себя в предплечье граненым жалом штыка. Задерганный враг выпустил трехлинейку и Выру-средний с большого перепугу немедля двинул его прикладом по голове. Удар вышел плоским, глупым и невоенным, зато от души. Мужчину снесло к прилавку, припоздавшая сбитая шляпа плавно порхнула следом…

Все это произошло так быстро, что Янис ничего толком не осознал, да тут еще и рев над ухом оглушил.

— Стоять, мать вашу… стрелять буду, на… – Серый орал так, что звенели банки и бутылки в ящиках, и при этом целился из своего грозного «росса», кажется, разом во всех присутствующих.

Собственно, все и так уже стояли-сидели-лежали, только усач, едва не продавивший Янису висок, пошатываясь, и капая кровью из сломанного носа, рванул вглубь помещения – туда, где за дверью темнели стеллажи склада.

— Стоять! – взревел бывший уполномоченный, но беглец не обернулся, лишь на ходу начал выставлять назад пистолет…

Хлопнуло… на сером пиджаке бегущего между лопаток появилась отчетливая дырочка, он с грохотом рухнул вперед и замер. Со стеллажа упала коробка с нитками, катушки, постукивая, раскатились…

Во входную дверь ввалился Стеценко с винтовкой наизготовку, что-то закричал, но его не было слышно – визжала военторговская продавщица. Прямо так глубинно визжала, что Яниса даже затошнило. А может, и не от визга затошнило.

***

Продавщицу успокаивал, отпаивал водой Серега – у него неплохо получалось. А у Яниса ничего особо не получалось, топтался, попытался найти слетевшую пилотку, слегка пришел в себя, помог старшему лейтенанту перевернуть и связать раненых пленных – у одного из ночных налетчиков – того, что торчал с ломиком и револьвером – было ранение в грудь, второй пока не очнулся от геройского удара прикладом. Остальные гости склада были мертвы. В сторону стола, за которым сидел главарь бандитов, Янис старался не смотреть. Человек замер, откинувшись к стене, лицо удивленное, под подбородком торчала рукоять ножа. Очень даже знакомая рукоять – Янис этим инструментом, наверное, тысячу концов провода зачистил, а уж рыбы копченой сколько почистил… Самое странное – военная старо-латышская фуражка на голове мертвеца как сидела, так и осталась.

Во дворе стукнули один за другим два выстрела – Стеценко сигналил патрулю.

Яниса снова посетила тошнота и он спросил:

— Пилотка-то моя где? Видел кто?

— Вон, за ведром, ее штыком скинуло, – отозвался Серега, наполнявший опустошенный продавщицей стакан. – Олечка, да успокойся уж, кончилось все, справились.

Какая еще Олечка, откуда? Янис подобрал пилотку, отряхнул. Мысли в порядок приходить не желали.

— Ты тоже воды попил бы, – сказал, проходя к двери, Василек.

«Олечкой» оказалась продавщица – женщина приятная, в теле, но вообще-то годившаяся москвичу в матери. Янис попил с ней воды, чего-то бормотал успокаивающее, зубами о стакан старался не клацать. На трупы оба упорно старались не смотреть, хотя нож из горла сидящего бандита исчез. Багровело там слегка, да и то не особенно, кровь за ворот стекала.

Сунулись в дверь патрульные комсомольского отряда, охнули. Потом начали раненых выносить и трупы вытаскивать. Деятельный Серега накрыл пятна крови взятыми на складе крышками фанерных ящиков.

— Сереженька, хлопчики, да как же так?! – всхлипывая, спрашивала тетя Оля. – Я ж просто сидела, как приказано, дежурила. А они… И провода обрезали.

— Случается. Поднял голову внутренний фашистский враг, и иная гнида. Но отбились, больше не сунутся, – утешал Серый. — Утречком замоется запятнанное, а как немцев отгоним, так и половицы поменяем. Уж потерпи, что поделать.

Сидели втроем на свежем воздухе, тетя Оля выдала посыльным здоровую банку фаршированного перца «1-й комсоставской категории» и открыла грушевый компот. Жирный перец Янис проглатывал с трудом, но, как сказал Серый, «надо на будущее заправиться». Компот был хорош. Ждали «Линду», увезшую в комендатуру командира, раненых налетчиков и трупы.

…— Что ж будет, мальчики? – вздыхала продавщица, прихлебывая компот. – Немец-то рядом, с утра опять начнет.

— Обломается, – Серега выкинул хвостик груши. – Днем немцы до завода проскочили, да прямиком в готовый огненный мешок. Побило их там славно.

— Прямо так в мешок и запустили? – ужаснулась тетя Оля.

— Ага. Так тактический прием называется – «огненный мешок». Мне наш старший лейтенант наскоро объяснил. Сложный маневр, требует сосредоточения.

— Да уж, ваш старший стребует, – продавщица зябко передернула сдобными плечами. – Как он с ножом-то… Я и ахнуть не успела.

— В этом и хитрость, – подтвердил москвич, – никто и не должен успеть ахнуть. Не та ситуация.