Темный инквизитор для светлой академии

— Вы живы!

— Сьези? — он не верил ушам.

— Да! — склонилась над ним, и ее слеза упала на его щеку.

— Плачешь?

— Испугалась… — сколько нежности в ее голосе. И вдруг спросила: — А что мы здесь делаем?

И Митар растерялся. Хорошо, что она забыла его слабым. Но от разочарования, что те близость и доверие, что между ними были — помнит лишь он, едва не застонал.

— Не помнишь?!

— А должна? — изумленная Дэлинея обхватила себя руками и, чуть склонив голову, посмотрела из-под ресниц.

«Должна! — хотел крикнуть, — Как можно забыть такие светлые воспоминания?!» — но тут взгляд упал на флягу. Мгновения хватило, чтобы заподозрить неладное. Он хорошо помнил, что оставил ее за камнями.

— Откуда ты взяла флягу?!

— Нашла там, — она взволнованно махнула в сторону каменных глыб. — Подумала, что вы — Викрибер и бросилась прятаться…

— Так похожи?! — неповерил Митар и вперился в ее лицо, желая подловить на лжи.

— Меня связали! — сжала пальчики в кулаки, — И нет ничего странного, когда, внезапно очнувшись не связанной, бросилась бежать! Не верите?!

Она плакала, дрожала, стуча зубами. От ее дыхания шел пар. Митар верил и не верил: Дэлинея ли это?

Но когда взглянула так, как могла только его Дэя, уверился — она! Невероятно хотелось прижать ее к себе, согреть, успокоить, пообещать, что больше никто и никогда не причинит ей вреда. Однако смел ли признаться, что любит; что она для него мечта? Да таких, как он, на ее пути будет еще столько, что она потеряет счет.

Но все же чуткая Дэя уловила в нем перемену, и Митар поспешил прикрыться ехидством:

— А плащ не блеснул?

— За флагу-то взъелись. А уж за плащ на месте взглядом бы убили, — укорила.

— Как вы оказались тут?

— Викрибер перенес… — горько усмехнулась. — Связал, положил в круг…

— Почему за камни?

Она чуть приподняла юбки и показала сапожки с каблуками. Красивые, с ажурной вышивкой, перепачканные в грязи.

Случайно Айтен увидел чуть больше, чем позволительно приличиями. Кровь прилила к лицу и не только.

Стыдясь показать слабость, отвлек ее, потребовав:

— Дайте кольцо переноса.

— Что?! — удивилась она, пройдя еще одну проверку. А потом они начали осматривать ее вещи.

«И как сразу не понял, что это была не Дэя?! — недоумевал, разглядывая душистую присыпку, что использовали шлюхи, и книжечку с запретными символами. Что угодно, только не кольцо.

Увидев находки, Дэлинея задрожала. А от ее жалобного, беззащитного взгляда у него екнуло сердце. Нет, он не отдаст ее на суд «праведников» из-за ошибок Сонезы! Но для острастки накинулся:

— И что же не выбросила?

— Я не знала! — ее губы задрожали, и из огромным колдовских глаз хлынули слезы. А когда шмыгнула носом и вытерла его рукой, как Сидерик, Митар улыбнулся от безграничного счастья, сделал шаг и обнял.

Она крепко обхватила его и, уткнувшись лицом в грудь, спряталась ото всех бед. В этот миг он решил:

«В ошибках и грехах Сонезы она не виновата».

Когда выплакалась, провел последний раз по ее волосам и разомкнул объятия. Но Дэя прижалась сильнее, обняла изо всех сил и лишь потом разжала руки и отступила.

— Пора возвращаться. Тут поодаль две лошади. Дойдешь?

Кивнула.

Митар подобрал свой плащ, накинул ей на плечи, Сидерика взял на руки, и двинулись вперед.

Она шла медленно, запиналась, а потом остановилась и спросила:

— Теперь расскажете, что произошло?

— Из-за того обряда ты на лунье (месяц) лишилась памяти, — соврал.

— И как я без памяти смогла переодеться? — не поверила она. — Это что же, лунье жила беспамятной?

Добыла невесть где сомнительную присыпку? А еще по скудоумию где-то что-то выписывала в книжку?!

— Еще стравила Викрибера и Дореля. И Дорель убил его.

Она обмерла, а потом плавно осела на землю.

— Дурак! — рявкнул на себя Митар, оглядывая два бесчувственных тела. Правда, до лошадей рукой подать.

Но оставить Дэю на холодной, влажной земле не смог. Прислонил Вопета спиной к стволу. Присел рядом с ней, притянул к себе. Она была такая красивая и безмятежная. Пользуясь последней возможностью, наклонился и поцеловал, осторожно касаясь холодных, нежных губ, пахнущих ягодами.

В юбке Дэлинее держаться в седле по-мужски было неловко. Чувствуя интерес Митара нутром, она смущалась, а он пытался держать себя в руках и не замечать оголенных девичьих щиколоток в сапожках, но порочные мысли роились и не отступали. Ночь пыталась скрыть соблазнительные очертания, однако тусклый свет уличных фонарей, возникавших то тут, то там, выхватывал ее изо мрака, подкидывая вдохновения воображению. Лишь вырвавшись на корпус вперед, смог переключиться на Вопета, не приходившего в себя, на воспоминания прошедшего вечера.

Надеяться, что Сидерик останется тем же трогательным мышонком, не приходилось, но он не желал смерти мальчишке. Эти розовые лопоухие уши были ему по-своему дороги. Дэлинея же поглядывала на него, на мальчишку и тоже хранила молчание.

— Если приедем в академию втроем — поползут слухи. Поэтому оставлю тебя в гостинице неподалеку, а его отвезу к целителям. Ты же приведешь себя в порядок и вернешься утром.