Темный инквизитор для светлой академии

«Подобная роскошь редкому торговцу по карману», — загрустил и еще рьянее взялся за дело.

К утру перетряхнули всю комнату, устали до изнеможения, зато нашли несколько сомнительных заметок, которые сожгли, и счастливые сели напротив друг друга. Митар на стул, Дэлинея на край постели.

Второго стула в комнате не было.

— Изредка приглашаю знакомых, одногруппниц. Тогда прошу у коменданта скамеечку, — пояснила она.

— Не любишь гостей.

— Люблю. Но к выбору отношусь тщательно.

— Тогда почему позволила Сонезе быть рядом.

— Откажи я ей, одногруппники подумали бы, что ревную Викрибера. А он мне не нужен, — подумала и добавила: — Был.

— Почему?

— Он был хитрым и скользким. Не тот человек, с которым я хотела бы прожить всю жизнь.

— Зато внешне приятный и состоятельный, — не унимался Митар.

— Красоты мне и своей хватает. А если серьезно, то имея ее, хорошо понимаешь, что она ничего не значит, — смутилась, опустила голову и принялась тереть пальцы. — А богатство… Не так уж мы бедны, чтобы жаждать его.

— Мне следует уйти, пока есть возможность.

— Тогда уходите чуть позже. Под утро мадам Поена спит особенно чутко. Надо дождаться, когда она отлучится. Вы обязательно услышите шаги. Потом она снова заснет, — Дэя замялась. — А пока ждем, чтобы не уснуть, давайте выпьем ягодник с бодрящими травами.

Достала из шкафчика кувшин с водой, поставила греться. В чайничек засыпала ягодную смесь и уже скоро залила кипятком. А потом они в тишине пили отвар со сладкими гренками и вареньем. По очереди бросали взгляды, смущались. Юношеская глупость, но Митар действительно смущался. Дэя в кокетстве, как истинная мастерица, тупила взор, бросала взгляды из-под ресниц, робко улыбалась, прикусывала губу, водила пальцем по ручке чашечки.

«И где всему этому научилась?» — сестры тоже любили кокетничать, но Дэя по сравнению с ними была невероятно совершенной.

Дождавшись, когда комендант прошаркала до отхожего места, вернулась в комнату и затихла, Митар встал:

— Уже поздно.

— Да, — Дея, как радушная хозяйка, тоже встала и подошла к двери.

— Если будут вопросы…

— Обращусь к вам, — улыбнулась она.

По дороге вспоминал, как вместе крались по тихим коридорам, прячась при каждом шорохе; как чувствовал ее почти своей, ведь исподнее приличной девицы не видит никто, кроме мужа; как Дэлинея с ним пила ягодник и улыбалась, а у него, словно у сопливого юнца, трепыхалось сердце.

— Ведьма! — бросил в сердцах. Женщины в его жизни были, но тут, как заколдованный. Быть может, подумал бы о ворожбе, да Сидерик смотрел так же. То-то Лужо кудахтала над ним, как курица над цыпленком.

Митар больше не обманывался. Он влюбился до потери ума и стал почти идиотом. Подозрения, что она тоже испытывает к нему симпатию, крепли, но что значат их чувства перед интересами рода и приличиями. Настроение испортилось.

Вернувшись, сел за отчет для Его Преосвященства. Затем отправился в Инквизиторскую Палату, заботливо прижимая к груди доказательство невиновности Дэлинеи. К счастью, почерк Сонезы даже в чужом теле остался прежним, что послужит еще одним свидетельством перемещения душ.

В просторный, светлый кабинет Главного Инквизитора вошел в большом волнении и приступил к объяснениям обстоятельств дела.

— …Найдя книгу с ритуалами, она поддалась соблазну подчинить волю Викрибера и Сьези. Однако Сонеза не знала, что по задумке Коэра, студиозы, решившие преступить закон и обратиться к колдовству, должны вынести некую мораль. С этой целью он заменил в гримории заклинание подчинения — заклинанием переноса сознания. Именно так разум Сонезы оказался в чудом теле. Это подтверждается поведением, интонациями, почерком и показаниями близких знакомых, подметивших резкие перемены в Сьези.

Студиоз Дорель первым заподозрил неладное. Тогда лже Сьези решила избавиться от него и свидетеля обряда — Викрибера. Для этого пришла к Дорелю и, рыдая, поведала о насилии. Он поверил, потому что прежде видел на ее запястьях синяки и следы веревки. Однако неудача постигла план лже Сьези. Дорель остался жив. И тогда она попыталась извести его колдовством.

После этого я стал пристально наблюдать за нею, расспрашивать студиозов. Казалось подозрительным, что в дождливый холодный вечер погибшая ушла на развалины без подходящей обуви и теплого плаща.

Ответ нашелся после разговора с отцом Викрибера. У Хоранта было переносное кольцо. И Дорель подтвердил, что Сьези в тот вечер ушла с Викрибером и рассчитывала скоро вернуться.

Выходило, что на развалинах собрались Викрибер, Сонеза и Сьези. Позже и Сидерик Вопет признался, что очнулся там же. Исходя из обстоятельств дела, можно предположить, что из-за ошибок и стечения обстоятельств произошла путаница. Сонеза перенеслась в тело Сьези, которой отчаянно завидовала, Сьези по какой-то причине в Сидерика. Подробностей не знаю, он еще не очнулся.

Викрибер, рассчитывающий на подчинение Сьези, а не на неприятности в виде мертвой Сонезы, бросил тело на месте, и попытался свалить вину на Вопета, которого в академии называли не иначе, как Крысенок.