Темный исток (СИ)

Просторная округлая комната с покатым потолком и прозрачными стенами, должно быть, некогда открывавшими вид на галерею уровнем ниже, тонула в темноте, еле-еле разгоняемой нашими маломощными светотрубками. Там, где стены были облицованы матовыми панелями, чернели прямоугольники сенсорных экранов, давным-давно разбитых вдребезги и устлавших осколками пол. Несколько приземистых круглых столов, очень похожих на операционные, обнаружились выдранными из своих гнезд с мясом и переломленными пополам. По всему периметру комнаты тянулись необычные конические приборы, переливающиеся в свете фонариков странным серебристым свечением. Такие же приборы нашлись у дальней стены. Они были выстроены вокруг полупрозрачного сферического резервуара, похожего на огромный мыльный пузырь и до краев заполненного то ли жидкостью, то ли плазмой стального цвета. В отличие от остальных обнаруженных предметов резервуар оказался целым, хотя и на нем остались следы вандализма. Температура воздуха была на пару градусов выше, чем наверху. Отчетливо пахло затхлостью, химикалиями и, разумеется, смертью.

Запах меня не пугал. Он лишь подстегивал обостренные чувства и будто усиливал восприятие. Осторожно ступая по хрустящим под ногами осколкам, я, с нескрываемым интересом, разглядывал потрясающее оборудование, на ходу предполагая, что за великие эксперименты ученые лейры могли здесь проводить.

– Это уже не похоже на последствия бомбежки, – заметила Диана, шагая с большой осторожностью, как будто боялась о что-нибудь испачкаться. – Думаете, мой робот где-то здесь?

– Если верить маячку, – ответил Мекет. Голос его при этом звучал как-то натянуто и зло.

Я оглянулся. Брат сверлил меня тяжелым, точно паровой каток, взглядом, и будто ждал, что я вот-вот что-нибудь натворю.

– Что-то не так? – поинтересовался я.

Он тут же отвернулся и с еще большим, как мне показалось, раздражением, стал осматриваться вокруг.

– Ищите робота. Он где-то здесь. – Вручив мне инфопад, Мекет первым бросился разгребать завалы.

Какое-то время я стоял на месте и отстраненно наблюдал за развернувшимися поисками, не в силах заставить себя к ним присоединиться. Трудно объяснить, что со мной происходило, но ощущение сильно смахивало на то, беспокоившее меня еще наверху. Только вместо желания блевануть так, чтоб желудок вывернулся, я чувствовал, как нечто потустороннее пытается проникнуть в мои мысли. Толкается с осторожностью, мягко, ненавязчиво, украдкой.

– Что-то непохоже, будто этому разгрому двести лет, – словно из глубины донесся до меня озабоченный голос Дианы. – И эти конденсаторы… насколько я знаю, такие в то время еще даже не выпускали!

Вдруг некое знание откуда ни возьмись поселилось в моей голове, как если бы давно забытый факт неожиданно высвободился из глубин памяти. Знание это было совершенно определенным, неизбежным и несло информацию, жизненно важную для каждого, кто находился со мной в Цитадели… Я поймал себя на мысли, что мне необходимо заглянуть за струящуюся поверхность таинственного пузыря, будто внутри таятся ответы на многие вопросы.

Наплевав на предупреждающее ворчание брата, я приблизился к пузырю и внимательно осмотрел его, в надежде отыскать способ как-нибудь проникнуть внутрь. Стенки сферы оставались непрозрачными и от слабейшего воздушного потока покрывались рябью, словно поверхность пруда, в который бросили камнем. И ни намека на шов или какой-нибудь зазор. Просто сплошной жидкометаллический пузырь.

Не растеряв уверенности, я подобрал с пола увесистый кусок арматуры и со всего маха ударил по стенке пузыря там, откуда при моем дыхании разбежалась кружки слабых волн.

Громкий металлический звон, разнесшийся по всей лаборатории, заставил Мекета прикрыть голову руками и рухнуть на пол. Глаза Дианы, стоявшей чуть в стороне, по размерам своим напоминали блюдца.

– Виноват, – пробормотал я, извиняясь.

– Ты какого… здесь творишь?! – злобным полушепотом прорычал братец, вскочив на ноги и с угрожающим видом устремляясь ко мне.

Не обращая на него внимания, я еще раз размахнулся и ударил по округлой поверхности, которая теперь уже жидкой совсем не казалась. Она была твердой, точно метеоритное железо. Новый звон, отражаясь от стен, полетел во все стороны.

– Прекрати, сейчас же! – Мекет подскочил и выхватил арматуру из рук. – В конец ополоумел, что ли?

– Помоги-ка! – не терпящим возражения тоном сказал ему я и указал на небольшую сеточку трещин, образовавшихся в том месте, куда во время удара приходилась импровизированная бита. – Бей сюда, что есть силы. Она поддается.

– Не собираюсь я никуда бить.

Повернувшись к брату всем корпусом, я повторил:

– Бей, кому говорят! Нам надо открыть эту штуку!

– Зачем?

– Там что-то есть, – проговорил я, снова возвращая взгляд к пузырю. – Я это чувствую.

Лицо Мекета сделалось еще более хмурым, хотя, казалось, больше хмуриться было уже некуда. Сам я в тот момент едва ли чувствовал себя лучше, а потому не придал выражению брата большого значения.

– Ты сумасшедший, – только и сказал он, а затем, как следует размахнувшись, ударил по поверхности резервуара.