Темный крестоносец

Леклерк не тратил зря времени и слов. Он подвел меня к ближайшей ракете и взобрался на платформу открытого лифта, расположенного с внутренней стороны крана. Хьюелл чувствительно ткнул меня в спину пистолетом. Я понял идею и встал на платформу рядом с Леклерком. Хьюелл остался на своем месте. Леклерк нажал на кнопку, загудел электрический мотор, и лифт легко заскользил вверх, поднявшись примерно на пять футов. Леклерк достал из кармана ключ, вставил его в едва заметную скважину на боковой поверхности ракеты, извлек спрятанную там ручку и раскрыл высокую семифутовую дверь в обшивке «Темного крестоносца». Дверь была настолько искусно сделана и так идеально пригнана, что я сначала не догадывался о ее существовании.

— Осмотритесь хорошенько,— сказал Леклерк.— Вы здесь именно для этого. Чтобы как следует все осмотреть.

Я осмотрелся как следует. Внешняя обшивка из< особо прочной стали была внешней обшивкой. Внутри находилась вторая обшивка, и зазор между ними достигал, по крайней мере, пяти дюймов.

Прямо напротив меня, приваренные к поверхности внутренней обшивки, располагались две плоских стальных коробки. Приблизительно в шести дюймов друг от друга, квадратные, со стороной в шесть дюймов каждая. На левой коробке, выкрашенной в зеленый цвет, было написано: «Топливо», а ниже — «Вкл-Выкл». Справа располагался красный «почтовый ящик» со словами «Не заряжено» и «Заряжено», написанными белой краской соответственно справа и слева. Из этой и другой коробки, чуть выше надписей, торчали круглые ручки переключателей.

Снизу от коробок отходили гибкие кабели в металлической оплетке, под которой угадывалась пластиковая прокладка — мера, предусматривающая защиту расположенных внутри проводов от громадного перегрева, возникающего во время полета. Кабель слева, отходящий от коробки с надписью «Топливо», был почти полтора дюйма толщиной. Другой не превышал полдюйма в диаметре. Первый шел вниз по поверхности внутренней обшивки и футах в трех от стальной коробки расходился на семь отдельных кабелей, каждый в одинаковой стальной обмотке с пластиковой прокладкой. Второй кабель пересекал зазор между внутренней и внешней обшивками и уходил по внутренней поверхности внешней обшивки куда-то вверх.

Было еще два кабеля. Один, маленький, полудюймовый, соединял две коробки. Второй, двух дюймов в диаметре, шел от коробки с надписью «Топливо» к третьему ящику, большему, чем предыдущие два, который крепился с внутренней стороны к внешней обшивке. У этого ящика была с моей стороны дверца на петлях. Замками служили два винта-барашка. Никаких других кабелей в эту коробку не входило и не выходило наружу.

Больше смотреть было не на что. На осмотр у меня ушло десять секунд. Леклерк взглянул на меня и спросил:

— Уловили?

Я кивнул и ничего не ответил.

— Фотографическая память, — загадочно прошептал он. Затем прикрыл дверь, запер ее, нажал на кнопку лифта, и мы поползли дальше вверх еще футов на шесть. Снова та же процедура с ключом, дверцей, на этот раз значительно меньшего размера, не более двух футов в высоту, и приглашение осмотреться.

На этот раз осматривать было еще меньше, чем прежде. Круглое отверстие во внутренней обшивке. Сквозь него было видно штук пятнадцать-двадцать цилиндрических трубок, сужающихся к верхнему концу, а посреди этих трубок— верхушка какого-то цилиндрического предмета, дюймов шести в диаметре, который вместе с трубками уходил вниз. Посреди верхней оконечности этого цилиндра виднелось маленькое отверстие, не более полдюйма в ширину. К внутренней поверхности внешней обшивки крепился армированный кабель того же размера, что и тот, который отходил от коробки с надписью «Заряжено» — «Не заряжено». Логично предположить, что это он и был. Конец кабеля, с длинным медным разъемом, свободно болтался в зазоре между обшивками. Казалось естественным предположить, что медный разъем должен быть вставлен в отверстие центрального цилиндра. Но здесь что-то не стыковывалось: отверстие в цилиндре было раза в четыре больше, чем толщина этого разъема.