Мой день мучителен и странен:В круг темных мыслей заключен,Я в мозг и в сердце тяжко ранен,На муки духа обречен.Мои болезненные чувстваСтруной надорванной дрожат;Мои стихи, мое искусство, —В моей крови текущий яд.Другим стихи — игра, отрада:Легко им петь, чеканя стих.Мне каждый образ — капля яда,Усугубленье мук моих.Что создаю я, тем страдаю,Но муку творчества любя,Я крест Голгофский воздвигаюИ распинаю сам себя…«Новая жизнь». 1914, № 10.
Дарья
Пришла Дарья-старуха из дальней деревниВ город — угодничкам помолиться…Оббила дорогой все ноги о корни, о кремни:Течет с изъязвленных ног сукровица…Пропылилась вся, пропотела до кости,Солнце кожу на лице обожгло, облупило,А приплелась-таки Дарья к угодничкам в гости:На три гривны старуха свечей накупила.Надо старухе самой поставить все свечи,Чтобы чувствовал каждый угодничек Божий.Идет, шатаясь, толкает барынь в плечи,Валится, падает у святых подножий…Косятся на Дарью барыни: «Пьяна старуха!..»От нечистых лохмотьев жмутся брезгливо…Идет к Дарье староста: «Напилась, потаскуха!..»И выводит Дарью за рукав молчаливо…Вышла Дарья за ограду: перекрестиласьИ поплелась восвояси пыльной дорогой неспешно,Мутной, смиренной слезинкой прослезилась:— Ох, не допустили угоднички душеньки грешной!..«Свободный журнал». 1914, № 11.
Бог
По лону неба голубого —И белоснежны, и легки,Плывут живые думы Бога —Воздушных облаков полки…В небесной бездне синеокойОни сгустятся в горы туч:То тяжко Бог нахмурит око,Во гневе страшен и могуч.Блеснет во взоре огнь палящий,Раздастся тяжкий гром речей,Но, вспомнив путь земли скорбящей,Прольет Он слезы из очей…И, вместо тяжкого отмщенья,Он окропит живой слезойВсе земнородные растеньяИ солнцем взглянет над землей.«Пробуждение». 1915, № 13.
В лесу
Как в древний храм, вхожу я в темный лес —Под гулкие, пустынные вершины;Как ряд колонн, под самый свод небес,Восходят сосны-исполины…Молитвенен их шепот в вышине…И жутко мне безмолвие лесное…И робко я молюся в тишинеПред Неземным — создание земное…«Пробуждение». 1915, № 19.