Темный лебедь

Почему он вырубил ее? Почему отказал? Как же глупо поступил! Она была всем, в чем он, не подозревая об этом, нуждался.

Если Лилика захочет, чтобы он попытался спасти Тринити от смертельной болезни, он попытается.

«Что не так со мной?»

Судорожно вздохнув, Лилика выпрямилась. Ее бешеный взгляд осматривал обстановку.

Не в силах оставаться далеко он подошел к кровати и сел сбоку. «Мотылек. Пламя. Собираюсь обжечься». Не имеет значения. Ему нужно к ней прикоснуться.

Нет, нет. Не без согласия. Всего несколько часов назад он вырубил ее, чтобы спасти себя от искушения. Потому что хотел ее, а она лишь хотела его контролировать.

Его тело кричало: «Желай меня также, как я желаю тебя».

Она бы испугалась его или захотела отомстить. Ему нужно действовать осторожно.

— Где я? — потребовала она.

Даллас мгновенно возбудился. Ее голос всегда вызывал в нем мысли о сексе, об огромном количестве грязного секса, и вынужденный сон только усугубил ситуацию.

— В моей квартире.

Он попытался взглянуть на спальню ее глазами. Все кричало о холостяцкой жизни. Голые стены без совсем без декораций. Огромная кровать с светло-коричневым стеганым одеялом. Тумбочка, забитая презервативами. Мини-холодильник в углу, в данный момент заполненный пивом.

Ее взгляд цвета северного сияние скользнул по нему, смягчился… затем стал резким. Ее нога высунулась из-под одеяла, чтобы столкнуть его с матраса.

— Ублюдок! — Лилика встала, источая ярость.

Он грохнулся на пол и, сверкая глазами, поднялся на ноги.

— Да, я ублюдок, но ты еще хуже. Ты использовала меня, чтобы спасти свою сестру.

Подождите. Неужели он всерьез жаловался на причину, по которой его соблазняли?

— Это верно! Я пыталась спасти сестру, которую люблю… и женщину, которую ты хотел бы трахнуть, перед тем как убить. — Пока она стояла перед ним, и ее грудь вздымалась, а темные волосы ниспадали до талии, Даллас ждал потока ее мыслей…

Но ничего.

Раздражение омрачило его настроение. Ему нужна помощь с этим разговором… или скорее, с горой, утыканной противопехотными минами… но. поскольку их эмоции были слишком сильны, он ее не получит.

Следующие его слова либо обеспечат ему безопасность, либо забросят в тыл врага.

«Действуй осторожно».

«Ради такого дела. Конечно».

— Вчера ты сказала, что я не могу тебя хотеть, потому что не знаю. Я никогда не знал Тринити и никогда не испытывал желания узнать. Ты же… тебя я постигаю и хочу продолжать это делать и дальше. — Эти слова были правдой, только правдой и ничем кроме правды.

Она была создана в лаборатории в ходе неудачного эксперимента… или невероятно правильного. Даже сейчас, несмотря на болезненные воспоминания об ее одиночестве, с которым она всю жизнь жила, ее сила покорила Далласа.

Нахмурившись, она вздернула подбородок. Жест упрямства, который ре начинал ненавидеть.

— Связь говорит за тебя.

— Возможно, а возможно нет. — Могла ли связь подпитывать его любопытство к ней? Могла заставить желать каждой клеточкой его тела информацию о ней сильнее, чем секса? — Прежде чем ты скажешь что-то еще… не надо. Мы сейчас плохо соображаем, и не начнем… пока не кончим.

Дыхание застряло у нее в горле, пульс у основания шеи участился.

— Тогда связь…

— Укрепится. Знаю. Если у нас будет секс. Но у нас не будет. Мы можем заставить друг друга кончить другими способами. У нас есть руки и рты.

Лилика медленно облизнула губы, прежде чем покачать головой.

— Я тебе не доверяю.

— Я больше не буду тебя вырубать. Даю слово.

Ее глаза сузились до мелких щелочек.

— Пожалуй мне нравится идея оставить тебя в таком состоянии. Жаждущим меня. Отчаянным.

Его член дернулся под ширинкой.

— Поверь мне, милая, я не собираюсь оставаться в таком состоянии. Просто позабочусь о себе сам.

Ее глаза расширились, когда он скинул ботинки и расстегнул брюки, затем устроил грандиозную постановку, стянув джинсовую ткань вниз по ногам и отбросив предмет одежды на несколько футов в сторону, множество оружия, скрытого в материале, с грохотом приземлилось на пол.

Дрожа она потянулась к нему, но удержалась и опустила руки по бокам.

— Остальное, — прохрипела Лилика. — Сними остальное.

— Кто-то еще жаждущий? — Его член выпирал из-за пояса нижнего белья, обнажая капельку влаги на набухшем кончике. Он провел рукой вниз и вверх. — Отчаянный.

Она наблюдала за его рукой, быстро дыша.

— Я заставлю тебя пожалеть об этом, — проскрежетала она, затем взялась за подол своей футболки, чтобы медленно… очень медленно… стянуть материал через голову, открывая изысканные женские формы, которыми не могла похвастаться ни одна женщина.

Удовлетворение пронзило его, как удар молнии.

На вешалки… или, черт возьми, даже на ком-то другом… лифчик и трусики не казались нечем особенным. На Лилике они выглядели сокровищем, которым место в музее.

Ее тело напоминало идеальные песочные часы, расширяющиеся на бедрах. Ее груди даже не помещались в его ладонях, высокие и дерзкие, ноги длинные и стройные… создавая идеальную дорожку к десерту.

— Твои трусики, — сказал он. — Сними их.

Темные волосы рассыпались по изящным плечам, когда она покачала головой.

— Ты первый.