Темный лес

И сунул блокнот в тесный карман униформы.

— Теперь вы вернете мне управление «Естественным отбором»?

— Может быть, и верну. Но сначала скажите, что вы после этого собираетесь делать.

— Тормозить.

— Для встречи с отрядом преследования?

— Да. У нас слишком мало топлива — его не хватит на обратный путь. Для возвращения в Солнечную систему нам потребуется дозаправка. Но у преследователей топлива для нашей дозаправки не хватит. Во-первых, у них тоннаж лишь в половину нашего; во-вторых, им пришлось разогнаться до пяти процентов от скорости света, а потом тормозить, когда они нас догнали. Им самим для возвращения топлива хватит. Поэтому экипаж «Естественного отбора» перейдет к ним на борт. Позже к «Естественному отбору» пошлют заправщика, но он затратит на дорогу много времени. Нам следует как можно больше снизить скорость, чтобы сократить это время.

— Не снижайте скорость, Дунфан.

— Почему?!

— Для торможения придется истратить все оставшееся у нас топливо. Нам без энергии не обойтись. Никто не знает, чем все это кончится. Вам, как капитану, не следует об этом забывать.

— Да что может случиться? Будущее очевидно: война закончится, человечество победит, а вас назовут ошибкой истории.

Выслушав такую отповедь, Чжан Бэйхай только улыбнулся. Он смотрел на капитана, и в его глазах светилась доброта, которой там раньше не было. Улыбка этого человека прошлого пробудила в капитане чувства, ей до сих пор неведомые. Дунфан Яньсюй не верила в его пораженчество и подозревала, что Чжан Бэйхаем руководили какие-то иные мотивы. Она даже подумывала, не сошел ли он с ума. Но что-то тянуло ее к нему. Капитан рассталась с отцом еще ребенком; в те годы это было обычным делом. Отцовскую любовь объявили пережитком прошлого. Но, глядя на солдата двадцать первого века, она начала понимать.

— Дунфан, я родом из беспокойной эпохи. Я реалист. Я знаю, что враг по-прежнему приближается к Солнечной системе. У меня как у солдата нет права радоваться, пока не наступит мир… Не снижайте скорость. Это условие, на котором я возвращаю вам управление. Разумеется, у меня нет гарантий, кроме вашего слова.

— Я обещаю, что «Естественный отбор» не будет снижать скорость.

Чжан Бэйхай подплыл к панели управления, нажал несколько кнопок и ввел пароль. Выполнив еще нескольких манипуляций, он погасил панель.

— Вам переданы полномочия капитана «Естественного отбора». Пароль тот же — MARLBORO, — не оборачиваясь, сообщил он.

Дунфан Яньсюй зажгла рядом с собой интерфейс управления и быстро подтвердила его слова.

— Благодарю. Но попрошу пока не покидать каюту, и не открывать дверь. Экипаж корабля сейчас пробуждается. Я опасаюсь, что кое-кто из них может повести себя весьма агрессивно.

— Они что, заставят меня прогуляться по доске?

— А?

Он рассмеялся:

— Был такой способ казни на средневековых пиратских судах. Если бы он дожил до этих дней, вам пришлось бы выпихнуть преступника вроде меня из шлюза прямо в открытый космос… Ну что ж… мне нравится одиночество.

* * *

Если сравнивать по размеру, то челнок, отчаливший от борта «Кванта», походил на автомобиль, покидающий город. Факел двигателя освещал лишь небольшое пятнышко на корпусе корабля — словно свечка под громадным утесом. Челнок выбрался из тени «Кванта». Посверкивая светлячком двигателя, суденышко направилось к зонду. Предстояло пройти тысячу километров.

В состав экспедиции входили четверо: майор Европейского флота, подполковник Североамериканского флота, Дин И и Сицзы.

Сквозь иллюминатор Дин И смотрел на удаляющиеся корабли. «Квант», находящийся в углу построения, по-прежнему казался большим, но форму корпуса уже его ближайшего соседа, «Облака», было трудно рассмотреть. А дальше корабли ничем не отличались от точек, разбросанных по космосу. Дин И знал, что флот сформировал прямоугольную сетку, сто кораблей в длину и двадцать в ширину; а еще пятнадцать маневрировали поблизости. Он начал считать в длину, добрался до тридцати, а остальные просто не смог увидеть, хотя они располагались от него всего в шестистах километрах. Ученый посмотрел вверх, вдоль короткой вертикальной стороны массива, и обнаружил ту же картину. Те корабли вдалеке, которые он еще мог видеть, представлялись в тусклом свете Солнца лишь мутными пятнышками, неразличимыми на фоне звезд. Увидеть весь строй невооруженным глазом можно будет только тогда, когда все они включат двигатели.

Объединенный флот представлялся ему матрицей сто на двадцать, развернувшейся в космосе. Дин И вообразил еще одну матрицу и перемножил их, складывая произведения элементов рядов и столбцов. Получилась третья матрица, еще больше, — но, по сути, единственной важной константой была микроскопическая точка: Капля. Физику никогда не нравилась асимметрия в математике, поэтому попытка отвлечься не удалась.

Когда перегрузка сошла на нет, он завязал разговор с Сицзы, сидящей рядом.

— Дочка, а ты, случаем, не из Ханчжоу?

Сицзы неотрывно смотрела вперед, наверное, пытаясь увидеть «Богомол». Но до него были сотни километров. Наконец она пришла в себя и покачала головой: