Темный любовник

Батч припарковал машину, но мотор не выключил. Подумал, что, если выключить зажигание, то она решит, что он ждет приглашения.

Что, несомненно, было чистой правдой. Но он не хотел заставлять ее чувствовать себя неловко, если она не хотела такого хода событий.

Неужто он превращается в хорошего парня?

— Мне так только кажется или ты удивлена, что отлично провела со мной время? — сказал он.

— Так и есть, немного.

Батч пробежался по ней взглядом, начиная с коленей, которые были едва видны из-под края юбки. В тусклом свете приборной доски он мог различить восхитительные очертания ее тела, длинную изящную шею, до невозможного идеальные губы. Он хотел целовать ее. Именно здесь, в темноте, на переднем сидении своей машины, словно какой-то подросток.

Эту мысль сменила следующая. Пойти вместе с ней в квартиру и не выходить оттуда до самого утра.

— Ну что ж, спасибо, — сказала она, улыбнувшись, и потянулась к ручке.

— Подожди.

Действуя так быстро, что ни у кого из них не было времени на раздумья, он прижался губами к ее губам.

* * *

Роф материализовался во дворике неподалеку от квартиры Бет и кожей ощутил покалывание. Она была рядом. Но в ее квартире свет не горел.

Следуя внутреннему чутью, он обошел вокруг здания. У входа был припаркован ничем не примечательный седан. И она находилась внутри.

Он направился туда по тротуару, и, будто прогуливаясь в тени деревьев, прошел мимо машины.

Но тут же замер как вкопанный.

На этот раз его бесполезные глаза смогли отчетливо разглядеть парня, всем телом навалившегося на Бет. Будто сильное сексуальное желание этого человечишки не сказало бы ему о том же.

Боже, да он мог учуять похоть этого ублюдка даже через стекло и металл машины.

Роф рванулся вперед. Первым его побуждением было выдрать дверь машины и разорвать того, кто посмел прикоснуться к Бет. Просто выкинуть его из машины и разорвать глотку.

Но в последнюю секунду он развернулся и заставил себя спрятаться в тень.

Сукин сын. Его глаза буквально заволокло красной пеленой. Он был слишком возбужден. Кто-то другой целовал эти губы, трогал это тело своими руками.

Низкий рык зародился в его груди и вырвался наружу.

Моя.

Он выдохнул проклятие. И правда, в каком параллельном мире он жил? Она не была его шеллан, он лишь временно отвечал за ее безопасность. Она могла быть с кем пожелает, где пожелает и когда пожелает. Но, о боже, сама мысль о том, что ей может нравиться то, что делал с ней этот тип, вкус поцелуя другого — заставляла кровь в его висках бешено стучать.

«Добро пожаловать в прекрасный мир ревности», подумал он. «После вступления вы приобретаете чудовищную головную боль, а также непреодолимое желание совершить убийство, в придачу с комплексом неполноценности».

Гип-гип-ура!

Боже, он просто жаждал вернуть свою прежнюю жизнь обратно. В ту самую секунду, как Бет пройдет Переход, он слиняет из города. И притворится, что никогда в своей жизни не встречал дочь Дариуса.

* * *

Батч О’Нил был, несомненно, мастером по части поцелуев. Его губы были твердыми, но при этом восхитительно нежными. Он действовал не настойчиво, но ясно давал понять, что готов отправиться в постель и настроен весьма решительно.

От него пахло лосьоном после бритья и свежим бельем. Бет придвинулась ближе и обняла его. Ее ладони легли на сильные и широкие плечи, в то время как его тело было напряжено как струна. В нем чувствовалась мощь. И в тот самый момент она хотела, чтобы ее влекло к нему. Правда, хотела.

Вот только она не чувствовала того сладкого ощущения безумства, дикого голода. Это было совсем не так, как прошлой ночью с…

Ну и момент она выбрала, чтобы вспомнить о другом мужчине.

Когда Батч отстранился, его глаза были полузакрыты.

— Я тебя не возбуждаю, ведь так?

Она тихонько засмеялась. «Крутой мэн» все возьмет на себя. Откровенен, как всегда.

— Целоваться ты умеешь, О’Нил, отдам тебе должное. Так что это отнюдь не из-за отсутствия техники.

Он сел обратно на свое сидение и покачал головой.

— Ну, спасибо.

Но задетым он не выглядел.

И теперь, рассуждая более здраво, Бет была рада, что не почувствовала искры. Если бы он ей нравился, если бы она хотела быть с ним, он разбил бы ей сердце. В этом она была уверена. Лет через десять, если сможет протянуть столько, он просто взорвется от стресса, тягот и всей омерзительности своей работы. Это уже ело его заживо. C каждым годом он все сильнее будет замыкаться в себе, но никто, ни один человек, не сможет помочь ему выбраться из той бездны.

— Осторожнее в выражениях, Рэндалл, — сказал он. — Новость, что я тебя не завожу, сама по себе не фонтан. Но вот эта жалость в твоих глазах просто убийственна.

— Прости, — улыбнулась она ему.

— Не против, если я кое-что спрошу?

— Нет.

— Что не так с тобой и мужчинами? Ты, э-э-э, вообще их предпочитаешь? Нас, в смысле?