Темный Лорд

– Благодарю вас… – мужчина сделал многозначительную паузу.

– Битали Кро, к вашим услугам, – коротко поклонился юный чародей.

– А это мадемуазель Лилиан Хетф.

– Очень приятно… – мужчина поцеловал девушке руку, подал ладонь Битали: – Какие у вас яркие глаза! Настоящий янтарь. Фамилия Избери вам ни о чем не говорит?

– Нет, мсье… – напрягся Битали.

– Значит, вы просто похожи. Был у меня хороший друг в колледже с такими же глазами… Жаль, погиб еще в молодости. Однако не будем о грустном… – мужчина осмотрел путешественников. – Ох уж эта мода! Джинсы, открытые сорочки, куртки, не достающие даже до колен. Должен сказать, что северные варвары, к которым мы отправляемся, весьма падки на внешний лоск. Если вы в костюме, гладко выбриты, ровно пострижены и говорите вежливо и степенно, то они не станут бить вас по плечу, кидать вам окорок через весь стол и ради смеха обливать ледяной водой. А когда вы в таком… Маскараде… Вполне способны метнуть топор и попросить прихлопнуть секача, забредшего на огород.

– Вы имеете в виду кабанчика? – уточнил Битали.

– Кабанчиками варвары называют зверей размером с быка. Секачами быки становятся только когда вырастут.

– Вы называете их варварами, мсье, а они считают вас своим другом! – нахмурился Надодух.

– Вы можете называть их как угодно, мсье. Шатунами, варварами, дубами, дикарями, пьяницами, – наставительно ответил Жан Печер, – им это безразлично. Если вы готовы кинуться к ним на выручку даже в бездну с демонами, они все равно будут считать вас своим другом. А если предадите, то хоть няшками миленькими кличьте, хоть добрыми самаритянами, спиной все равно лучше не поворачивайтесь. Я не знаю в этом мире человека честнее и порядочнее Дедяты Горамника. Однако мне все равно не нравится, когда после слов «попробуй, что за вкуснотища» мне в голову летит пудовая масталыга. Вы еще не передумали отправляться на север, молодые люди?

– Нет! – решительно отрезал Сенусерт.

Мсье Печер улыбнулся и пересчитал подпирающие обрыв громадные валуны:

– Первый, второй, третий, четвертый, усы…

Желудки путешественников привычно дернуло из стороны в сторону, и в носы сразу ударило густой пряной влажностью и едким смолистым духом, послышалось журчание, древесное потрескивание, стук, птичье чириканье.

– Прошу на свет, мадемуазель и мсье, – указал вверх Жан Печер. – Если захотите сбежать, то на мыс Перрос-Гиреке камень перемещений переносит по слову «запеканка».

– Кто названия-то такие придумывает? – удивился Битали.

– Те, кому так проще запомнить. Посмотрим, какие опорные слова придумаете вы, когда станете делать свои амулеты перемещения. Ассоциации у людей случаются самые неожиданные. Например, Собор Парижской Богоматери один мой друг называет просто «бубенчик»… Вроде бред, а в память врезалось! Однако давайте выбираться…

Один за другим путешественники вышли из расселины, получившейся из трех сложенных шалашом массивных плоских камней. Снаружи плотно стояли сосны толщиной в пять-шесть обхватов, тут и там тянулся к солнцу похожий на пирамидки можжевельник, местами зеленела травка, но совсем чахлая. Света до земли добиралось совсем мало – переплетенные на огромной высоте кроны поглощали почти все солнечные лучи.

– Как у нас на дне, – тихо сравнила Лилиан.

– Сразу предупреждаю, здесь скоро вечер, – сказал мсье Печер. – Плюс шесть часов солнечного времени.

– То есть обеда не будет? – сделал вывод Надодух.

– Совершенно верно, – согласился Жан Печер и, помахивая зонтиком, пошел по мягко пружинящему ковру из сосновых иголок.

Битали понял, что найти обратную дорогу может оказаться не просто – хвойная лесная подстилка совершенно не утаптывалась, тропинок за людьми не оставалось. Он закрутил головой, надеясь найти хоть какую-то примету – однако, насколько хватало глаз, все было одинаковым: стволы, кроны, можжевельник.

Между тем их проводник уверенно шел вперед, петляя меж деревьев, вскоре вышел к бурлящей реке шириной в два десятка метров, повернул вниз по течению и где-то через две сотни метров, когда река отклонилась вправо, крутанулся почти под прямым углом, перемахнул пологий взгорок, и путники оказались в густом малиннике, скрывающем их с головой. Здесь тропа уже имелась – больше напоминая тоннель, а когда кустарник оборвался, то путешественники оказались на изумрудно-зеленом лугу, поросшем невысокой, ниже колена, травой. В центре же возвышалась махина из бревен толщиной в рост человека, размерами лишь вдвое уступающая замку маркиза де Гуяка – что по высоте, что в длину или ширину.

Едва люди ступили на прогалину, из травы с шумным щебетом взмыла стая мелких серых птиц с малиновыми грудками, закружила, хлопая крыльями, расселась по деревьям окрест. Сразу с нескольких сторон послышался лай, в ответ замычали коровы, закукарекал петух, кто-то бекнул, кто-то мекнул, кто-то просто дробно застучал.

– Хорошая сигнализация, – оценил Надодух. – Нашей замковой не чета.