Темный Лорд

Битали довольно долго ходил из зала в зал, попадая то в лес, то в горы, то на берег моря, пока, наконец, не нашел помещение, копирующее древнюю городскую площадь: колодец с воротом, булыжная мостовая, навесы из грубой рогожи, грубо сколоченные двери. Здесь он вошел в дом поопрятнее, поднялся на второй этаж, толкнул первую попавшуюся дверь.

Жилье было скромным – всего лишь одна комната десять на десять шагов, двуспальная кровать в углу, стол у окна, две деревянные скамьи и шкаф. Но пол был чистым, покрывало постели – свежим. Нигде никакой паутины, ни откуда не сочилось неприятных запахов и – что неудивительно – никто нигде не шумел.

– На время каникул сойдет, – решил Битали и опустил сумку на стол.

На городской площади убежища, помимо жилых домов, лавок и колодца имелась и харчевня. Без людей – но с доходящими на плите угощениями. Словно кухарка отошла на минуточку и оставила свою стряпню без пригляда. Однако все эти лакомства вызывали у юного чародея сильное подозрение.

Еще на самом первом курсе во всех магических школ учеников учат: внутренняя сила любого предмета на любой конкретный момент есть величина неизменная. Можно увеличивать или уменьшать его размеры, вес, форму практически безгранично. Однако накопленная внутренняя сила при этом всегда окажется одной и той же. Если обычную спичку увеличить до размеров бревна, распилить, поколоть и бросить в костер – то вся эта поленница даст ничуть не больше тепла, нежели изначальная маленькая спичка. Если кусок хлеба увеличить до размеров бегемота и питаться им целый месяц, то и вкус у такой пищи будет как у хлеба, и желудок он наполнит, и чувство сытости вызовет… Вот только от голода умрешь все равно – ибо питательности в получившемся «бегемоте» останется ровно столько же, сколько в изначальном маленьком куске.

Силу невозможно увеличить или уменьшить. Ее можно только накопить или потратить, собрать с растений и животных, неосознанно занимающихся этим всю жизнь, высосать из согревшихся на солнце камней и вод, ею можно густо напитать амулеты. Но создать ее из ничего – невозможно.

Именно поэтому соблазнительные внешне продукты и вызывали у Битали недоверие. Убежище существовало само по себе много веков, создавшие его могучие заклинания все еще оставались прочными, как в первый день. Однако – откуда, спустя века, взяться здесь настоящей еде? Она, конечно, вкусна, красива и безопасна, вполне съедобна – но вот сытна ли?

Умереть от голода с плотно набитым желудком Битали не хотелось.

– Будем надеяться, что с исчезновением защитных заклятий исчезли прочие преграды. – Он расстегнул сумку, достал одеяло перемещений и плотно в него закутался.

В животе знакомо замутило – и он скинул тряпку, оказавшись в сыром темном тайнике, выход из которого указывало только крохотное отверстие наверху в земле.

– Трунио! – взмахнул палочкой молодой человек, открывая проход, выбрался наружу из глиняной норы и повторным взмахом палочки нарастил стену обратно: – Трунио!

Выбравшись из-под ведущего на дебаркадер помоста, молодой человек быстро прошел вдоль берега реки и только за ивовым кустарником, в стороне от своего тайника, выбрался на набережную.

В Ла-Фрамансе уже наступил полдень. Солнце стояло высоко в зените, заливая городок нестерпимым зноем, на дебаркадере играла бодрая музыка, обитатели прибрежных фанерных халуп успели разжиться пивом и гомонили, рассевшись возле своих домов на сложенных в стопки старых автомобильных покрышках.

– Долго же я провозился… – Битали быстрым шагом взметнулся вверх по улице, повернул налево, направо, пробежал по улице, толкнул дверь швейного магазина.

Франсуаза, конечно, была здесь – показывала какой-то пожилой женщине пакетики с пуговицами. Собранные на затылке в хвостик темные волосы, тонкие губы и острый, точеный носик. Густые брови изогнулись над карими глазами, подбородок с ямочкой решительно выдвинут вперед, белая, словно лебединая шея вырастает из розовой блузки, соблазнительно вздыбленной на груди.

Девушка, услышав звук колокольчика, чуть повернула голову, встретилась с ним взглядом, молча улыбнулась. Битали ощутил, как в груди на миг остановилось сердце – и тут же часто-часто застучало снова.

– Натуральный перламутр, мадам Клавье, – с придыханием произнесла Франсуаза, и покупательница сдалась:

– Хорошо, давайте.

– Двенадцать пуговиц, кромочная лента и семь мотков пряжи?

– Да, деточка.

– Восемь евро восемьдесят пять центов, – пробила кассу девушка.

– Вот, возьми девять, – зашелестела фантиками женщина. – Не нужно сдачи, милая. Купи лучше себе чего-нибудь к чаю.

– Благодарю вас, мадам Клавье!

– Всего хорошего, мадам Клавье. – Битали придержал перед покупательницей дверь.

– Как предупредительная нынче молодежь, – кивнула ему довольная смертная.

Кро прикрыл дверь, вопросительно вскинул брови:

– Пообедаем?

– Сейчас, отпрошусь, – отошла в глубину лавки девушка и почти сразу вернулась обратно. – Пошли!

Они выскочили наружу, и Франсуаза тут же повисла у него на шее, прильнув в жарком поцелуе. Отпустив, укоризненно покачала головой: