Тёмный лорд (СИ)

Без четверти семь Том вернулся в Большой зал. На месте учительского стола стоял небольшой фонтан, возле которого летали разноцветные искры. Дженни Сполдинг в оранжевом платье бежала к фонтану, не желая смотреть на волочившихся за ней Роберта Оуэна и Филиппа Диггори. Аластор Лонгботтом не сводил взгляд с одетой в красное платье Августы Энслер. Том усмехнулся: с каких пор его одноклассники стали такими светскими? Развернувшись, он пошел прочь от фонтана, пока не наткнулся на высокую женщину в чёрном платье.

— Добрый вечер, профессор Бэддок! — тоскливо улыбнулся Том.

— Здравствуйте, Том! — кивнула профессор древних рун. На шее у нее висел золотой кулон, отливавший тусклым светом. — Вы решили одеться Салазаром Слизерином?

— С чего Вы так решили, профессор? — Ее замечание слегка развеселило Тома. Для праздника парень надел черную мантию (другие цвета он не носил со дня смерти Миранды), украшенную значком серебряной змеи.

— Не знаю… Мне кажется, что таким был в юности основатель нашего колледжа, — заметила она. — А если добавить Вашу леворукость… Взбодритесь немного! — заботливо добавила она, направляясь в сторону зовущего ее профессора Бири.

Глядя на полет свечей, Том подумал о том, хочет ли он в самом деле наказать маглорожденных, открыв Тайную Комнату. Не то, что бы он люто ненавидел каждого магла… И все же Том не сомневался, что магловость была некой сущностью человека — чем-то, что сближало всех маглорожденных с миссис Роджерс, Брендой, Стаббсом, его отцом. Отец… Вот кто был едва ли не самым главным маглом, и коль скоро остальные маглы похожи на него…

— Мне кажется, Томми, нам в самом деле не мешает взбодриться, — раздался нежный и насмешливый голос.

Задумавшись, Том не заметил, что возле фонтана запускали фейервек. Рядом стояла Эмилия Гринграсс в коротком золотом платье и остроносых лаковых туфлях того же цвета. Том сначала не понимал, почему все девочки смотрят на нее со смесью зависти и восхищения, но, когда Эмилия подошла к нему, сообразил в чем дело. Самым удивительным в ее наряде были белые шелковые чулки — настоящие, довоенные, идеально облегающие ее тонкие ножки. Такие чулки вряд ли можно было достать сейчас даже на черном рынке.

— Эмили! — усмехнулся Том, отмечая ее красоту. — Гляди-ка, Дамблдор устроил фейерверк, — произнес он, любуясь, как вспышка золотистых и багровых огней осветила платье девушки.

— Бери выше, Томми. Мы пытаемся сделать артиллерийский салют, — повела она холеной белой ручкой.

Фонтан озарил отблеск заходящего осеннего солнца. Профессор Дамблдор взмахнул палочкой, точно завел невидимый патефон. Несколько минут стояла полная тишина, пока, наконец, хриплый голос запел:

Underneath the lantern

By the barrack gate

Darling I remember

The way you used to wait

Это, без сомнения, был голос Веры Линн. Том слышал его летом, когда по радио передавали сводку по Африканскому фронту. Аластор Лонгботтом подал руку Августе Энслер, и, обняв ее за талию, стал медленно двигаться в центре зала. Затем Игнотус Пруэтт, разбив, словно на пари, руки с Малькомом Вэйном, подбежал к Лукреции Блэк и потащил ее на танец.

My Lili of the lamplight

My own Lili Marlene.

— Потанцуем? — спросил Том, протянув руку Эмилии.

— Конечно, — ответила девочка. Том неуверенно положил руку ей на талию. Эмилия засмеялась, и вдруг нежно обняла тонкими белыми перчатками шею парня.

Time would come for roll call

Time for us to part

Darling I’d caress you

And press you to my heart.

— Прошлый раз ты обучала меня венскому вальсу и обещала оседлать моего коня, — мягко улыбнулся Том.

— Вообще-то, я не обещала, а так и сделала, — обнажила слизеринка маленькие зубки. — Он, помнится, отведал моих длинных шпор сполна.

— Теперь тебе бы это вряд ли удалось, — парировал Том.

— Нет, Томми, теперь я буду вонзать шпоры беспощаднее, — рассмеялась Эмилия, кокетливо выставив коленку. — Он у меня будет весь в мыле, пока не научится брать барьеры!

Том хотел съязвить, но не смог. Прошлый бал показался ему невероятно далеким, словно остался в том, детском, мире. Слушая голос Веры Линн, он подумал о том, что этот солдат никогда не вернется к своей Лили Марлен.

— Знаешь, — тихонько сказал Том, — мне кажется, что я вижу под эту музыку пустыню. Огромную бескрайнюю пустыню с разбитыми самолетами…

— И умирающие солдаты… Иногда мне хочется бросить все, — голос Эмилии дрогнул, — стать летчицей и отомстить за сестру…

— Ты бы управилась с машиной? — хмыкнул недоверчиво Том, представив, как его партнерша жмет на педаль маленькой бальной туфелькой.

— Еще как, — спокойно заметила девушка. — Это ведь пустяки. Одна сумасшедшая прорицательница сказала мне, что я умру в день, когда буду очень счастлива.

— Значит, твой самолет сядет на аэродром, Гринни, — подмигнул Том. — Ну, а я…

— С такими способностями к спорту из тебя выйдет только начальник штаба, Томми, — засмеялась Эмилия.

— Тогда буду курить над планшетом папиросы, — улыбнулся Том, чувствуя в руках ее тоненький стан. — И планировать твои полеты.