Темный лорд. Заклятье волка

Эли играла пальцами в невидимых струях. Они покалы­вали руки и извивались. Это движение завораживало ее. Поддавшись порыву, она подошла к тому месту, где поток вы­текал из озера, и опустила ладони в бурлящую струю. Как же приятно. На воду вовсе не похоже, скорее на бесконечно тя­нущуюся чудесную нить, мягкую и податливую, которая скользит между ладонями.

Ей на ум пришли стихи:

Мудрые девы
оттуда возникли,
три из ключа
под древом высоким;
Урд имя первой,
вторая Верданди,
Скульд имя третьей[24]

.Так нить судьбы
пряли усердно,
что содрогались
в Бралунде стены;
нить золотую
свили и к небу —
к палатам луны —
ее привязали[25].

Одно из имен казалось ей особенно знакомым. Скульд. То, чему суждено быть.

— Это мое имя, — проговорила она в призрачном свете камней. — Но что-то надо отдать. — Ее голос вернулся к ней, словно мертвое эхо в маленькой комнате.

Источник требовал ее смерти и смерти матери. Он ясно по­казал ей, какая судьба ждет ее и многих других людей, если она окажется слишком слабой, чтобы принести эту жертву.

Смерть, вечная, повторяющаяся снова и снова, боль и му­ки, отречение и безумие. В воде что-то было, оно ярко све­тилось, и ей хотелось забрать это, как будто ее душа была над­гробьем, которое нужно украсить свечами.

Что же это за огоньки такие? Буквы, символы... руны. Вот оно, верное слово. И что делают руны? Они скрепляют Все­ленную. Они связывают между собой то, благодаря чему су­ществуют смысл и рассудок. Они ключ к пониманию, фун­дамент и каркас здравомыслия. Однако они не для того, чтобы их видеть, чтобы их трогать, чтобы ими пользовать­ся. Умение делать все это — ключ к магии и к безумию.

— Мы связаны с легендой, которую рассказывает бог.

Бог намеревался поселить эти руны в ней, связать ее с соб­ственной смертью. Неужели он думает, что может обвести ее вокруг пальца, ослепить ее, приказывать ей? Воды струились вокруг нее, и она сосредоточилась на себе. Она больше не си­дела в озере из воды. Она сидела в озере из мыслей, видений и воспоминаний, в потоке слов, страхов, надежд и разочаро­ваний, струящихся между пальцами и падающих в темноту. Она могла управлять ими, изменять их направление.

Она видела в воде оставшиеся знаки, тосковавшие по сво­им сестрам. Ее смерть — самопожертвование — заточила ру­ны в озере, но не все. Некоторые бежали, испугавшись сво­ей судьбы, и каждая из них унесла в себе частицу бога.

Куда они отправились? И важно ли это? Она могла бы по­звать их, и они вернулись бы, освобожденные смертью, что­бы оказаться заточенными в озере. И тогда вечное представ­ление прекратилось бы.

Бог не принял в расчет ее магии. Он потребовал смерти ее матери и брата, однако он не понял, кто она такая. Он знал лишь то, что она волшебное существо, но не постиг ее истин­ной сути, а она норна, одна из трех сестер, что прядут судьбы всего человечества. Она засмеялась, поняв, что случилось. Бог по ошибке принял ее за одно из воплощений себя самого, пу­стой сосуд, в который он может поместить свои руны.

Ей было назначено умереть вместо него после того, как все ру­ны воссоединятся в ней. Однако же она опередила бога, пре­дала себя смерти раньше, чем он успел наполнить ее своей магией. Ему и в голову не пришло, что она тоже может вопло­титься в мире людей. Когда Один только попытался заявить на нее права, собираясь поместить в нее руны, вселиться в ее плоть, а затем отдать эту плоть волку, чтобы сам он мог жить, страдать и умирать снова и снова, она сделала то, что казалось ему попросту невозможным. Она сунула руку в поток, скру­тила струи, представив их множеством нитей, и вытянула те из них, которые, как она видела, принадлежат ее брату.

Нити подрагивали в подводном течении его амбиций, в го­рячих струях его зависти, и она переплела их, соткав судьбу убийцы. Брат убил ее и помешал исполнению воли бога.

— Один, — сказала она, — ты не сможешь жить во мне. Я сильнее тебя, мою магию нельзя сбрасывать со счетов. Здесь, у темных вод, что питают древо, на котором держатся все миры, я получу то, что мне причитается.

Сколько рун он попытался в нее поместить? Двадцать че­тыре, три восьмерки, что в сумме дают двадцать четыре, ма­гическое число, число бога. Когда двадцать четыре руны оживают внутри человеческого существа, тогда старый бог является, готовый принять свою малую судьбу на земле, чтобы избежать большой судьбы в вечности.

Он попытался сделать из нее свою жертву, как сделал это в прошлом с ее сестрами. Сестры? Разве она имеет в виду Стилиану? Нет. Другие сестры, связанные с нею навек.

Где же они? Урд. Верданди. Ее поразили эти странные име­на. «Может, они тоже обрели плоть, как и я?» Откуда только берутся подобные мысли? Из воды. Она увидела путь бога, кровавый след, протянувшийся через всю историю челове­чества. «Он должен заплатить за это!»