Темный Луч. Часть 3

Он удерживал меня, когда вся ее жизнь сгорела дотла.

— Почему? — Я оттолкнула его. — Почему? Я мог бы спасти его. Все могло бы быть по-другому. Люциан, Брайан, Кара. Они все погибли ни за что.

— Хочешь верь, хочешь нет, но они являются основными ингредиентами для установления этой связи.

— Что?

— Это дент, Блейк. Это не заклинание. Это то, что Джордж пытался тебе сказать. Эта связь реальна. Формировалась на протяжении многих лет. Но ты должен был быть только свидетелем. Ты никогда не должен был вмешиваться.

— Я мог бы изменить исход всего этого, если бы ты мне позволил. — Я был так зол на него.

— Знаю. — Он улыбнулся. — Она никогда не должна была тебя видеть. Предполагалось, что ты никогда не сможешь предупредить Герберта или пробиться через него. Ни один другой дракон в истории не делал того, что ты сделал через Дент. Кто знает, если бы ты так сильно не старался доставить ее в безопасное место, возможно, ее нога никогда бы не ступила в Пейю. Это было так, будто ты был там. Частью ее жизни.

— Я — часть ее жизни. — Я плюнул в него.

Он усмехнулся.

— Ты все еще этого не понимаешь, не так ли?

Я просто уставился на него.

— Это случилось давным-давно, Блейк.

Я застыл. Что, черт возьми, это значило?

— Тебе нужно сожаление. Оставляя тебя со знанием всего этого, о том, кем ты на самом деле был во время Лиан, о том, насколько несчастной ты сделал ее жизнь. — Он покачал головой. — Это не позволило бы узам установиться.

— Нет! Нет. Я не могу забыть.

— Ты ничего не забудешь. Тебе не следовало вспоминать, кем ты был, или кем была она, или что это было. Я недооценил твою силу. Но ты не вспомнишь, как встретил меня.

— Нет, мне нужно помнить. — Мне захотелось заплакать.

Он обнял меня за плечи.

— Кто ты такой? — Я попыталась вырваться от него, но он был слишком силен.

— Первый.

— Первый кто?

— Первый Рубикон. Первый дракон. Я — причина, по которой существуют эти узы. Мы действительно не можем выжить без людей. Они не дают нам превратиться в монстров, существ без души.

Я широко распахнул глаза в удивлении, когда он произнес эти слова.

— Ни один всадник никогда не сражался за дракона так, как Елена сражалась за тебя. И ни один дракон никогда не сражался за своего всадника так, как это сделал ты. Ты будешь добр и свободен от тьмы. Мы ожидаем от тебя многого, Блейк. Планка очень высока из-за того, что ты сделал сегодня вечером. Не разочаровывай меня.

Он был первым.

— Мне искренне жаль, что ты не смог спасти жизнь Герберту. Но ты не можешь изменить временную шкалу. Изменить свою историю невозможно.

— Я бы так и сделал, если бы не притяжение.

Его губы изогнулись.

— Классное название. Я назвал это тем, что есть.

— Чем?

— Мной

— Тобой?

— Позаботься о ней, — прошептал он.

Мир закружился.

Я старался держаться за свои воспоминания. Сначала он исчез, а потом события той ночи. Кем я был в течение последних шестнадцати лет, Рубиконом, как он и сказал, я забуду это.

Как он это делал? Это было так, будто все было стерто ластиком, будто их никогда и не было.

Как много я мог вспомнить?

Вспыхнул яркий белый свет.

Затем наступила непроглядная тьма.

Следующим пришел голод. Сильный голод.

А потом у меня защемило сердце.

И, наконец, пришлосожаление.

— 16~

Тело одеревенело. Я почувствовал запах свежего хлеба и сладковатый привкус… Я резко сел. У меня закружилась голова, и я снова лег.

«Вставай, Блейк».

Приближались драконы, и я не знал, сбежала ли Елена. Я отключился после того, как предупредил Герберта. Я, черт возьми, надеялся, что он меня послушал.

Где Елена? Притяжение должно было увлечь меня за ней. Задернутые черные шторы закрывали окно комнаты, которая казалась знакомой… как что-то из сна или воспоминания. Внезапно все обрушилось на меня, как приливная волна.

Я вспомнил все. Отца, мать, Саманту, всех, кто был важен для меня.

Я был в своей старой комнате в поместье.

Ничто не имело смысла.

Что я здесь делаю? Я не должен был быть здесь.

Еще одна мысль пришла мне в голову. То, как я обращался с Еленой. Меня от этого тошнило. Я вскочил с кровати и побежал в ванную. Я едва добрался до туалета, как меня вырвало. Желчь — это все, что вышло наружу, так как я не ел шестнадцать лет. Тело обмякло, и я задрожал, когда скользнул к краю унитаза, обхватив руками его прохладное фарфоровое основание, будто в моем ослабленном состоянии я мог упасть с пола.

— Блейк? — Из дверного проема донесся голос мамы. — Слава небесам, ты проснулся!

Проснулся?

Я повернулся лицом к маме. Все это было неправильно.

— О чем ты говоришь? Где Елена? — прохрипел я.

Она ахнула.

— Сработало.

— Что сработало? Где она? Она в безопасности?

— Успокойся. Мы нашли тебя две недели назад. Ты был в ее комнате, и повсюду была кровь. Мы думали, ты… — Она глубоко вздохнула, и слезы наполнили ее глаза. — Мертв. Но Констанс поняла, что это была связь. Она бы забеспокоилась, если бы у тебя не было никаких побочных эффектов, но мы этого не ожидали.

— Побочных эффектов? Мам, что… — Я вспомнил, о чем она говорила. В ту ночь, когда я поцеловал Елену в ее комнате.

Зелье.