Темный маг (СИ)

– Абсолютно. Родила двоих детей, после чего твой дед отпустил ее, отправив в то самое измерение, на встречу с тем драконом, которого она так стремилась призвать сюда, – Тианар тонко улыбнулся, повествуя о гибели собственной матери.

Нэль ничего не ответил, внутри ничего не дрогнуло: он понимал, почему дед поступил именно так. Останься бабка в живых она, вероятно, вновь повторила бы свой эксперимент, погибли бы люди. Но вот того, какое дело его деду, верховному демону своего домена до людских проблем... Этого понять не мог. Демон, заметив замешательство племянника, тихо рассмеялся.

– Моему отцу не было дела до людей. Но по стечению обстоятельств прорыв в ваш мир проходит через его домен. Убив мою мать, он отложил это на несколько десятков лет. Но дезактивировать октограмму в вашем мире не смог.

– Заклинания такого масштаба не имеют обратной силы, – тихо проговорил Армантинэль, покачав головой.

– Теперь мы это знаем, – Тианар хмыкнул. – Сейчас, когда октограмма вновь получила приток силы, – он отпил прямо из бутылки, – прорыв произошел.

– То есть Корн принес несколько недостающих жертв, заклинание набрало силу, но, – Армантинэль помолчал, задумавшись, – но завершить призыв ему что-то помешало и дракон остановился в твоём домене? И сейчас уничтожает популяцию демонов?

– Тогда мне непонятно две вещи. Зачем это Корну и что тебе нужно от меня? – Нэль вопросительно выгнул бровь.

Вокруг пели птички, шумел в древесной кроне ветерок, тихонько плескалась о берег вода лесного озерка.

– Я хочу, что бы ты завершил призыв и мы убили Рикшу на твоей территории. А про мотивы Корна узнаешь у него самого...

Армантинэль поперхнулся очередным глотком вина и почти восторженно уставился на дядю. До такого уровня наглости ему самому ещё расти и расти.

Глава 17

Кап. Кап. Кап...

Мальчик, удивительно хрупкий и тонкокостный для своих одинадцати лет, стоял напротив распятой на стене обнаженной жертвы — кажется, девушки. Ему было все равно кто это – он смотрел лишь в темно-серые глаза, расширенные, напуганные. И на влажные дорожки слез, расчертившие грязное, измазанное кровью лицо. Нэля трясет так, что идеально отточенный скальпель уже дважды падал на каменный пол, разрывая пронзительным звоном застоявшуюся в отцовской лаборатории тишину. Через левую ключицу пленницы протянулся длинный глубокий порез — все, на что хватило сил мальчишки. Кровь, ярко-алая, такая притягательно-манящая и в то же время вызывающая приступ тошнотворной паники, стекала густым ручьем вдоль всего тела и, достигнув ступни, срывалась на пол.

Кап. Кап. Кап.

Чадащий свет факела и дым выедали глаза. Отец учил, что магический огонь не действует на жертву так, как обычное пламя, дающее прыгающие блики. Полумрак пугает, а нагота заставляет чувствать себя слабым и униженным, отнимает силы.