Последующие три седмицы жизнь Роса кардинально изменилась. Уже к концу первой он едва переставлял ноги, а все тело – особенно пальцы, терзаемые гимнастикой днём и базовыми жестами после заката -нещадно болело. Голова пухла, а в глазах словно навсегда поселилось по пригоршне песка. Первые три дня в личное время мальчик, ложивщийся теперь после полуночи, а встающий сразу после рассвета, просто спал. На четвертый, когда Армантинэль наказал его за грязную рубашку и в целом неопрятный вид, на пол дня отрядив в прачечную – таскать воду и сырое белье – он пересилил усталость и привел в порядок вещи, вычистил обувь, отмылся сам и даже заправил кровать. На десятый день мальчик понял, что не прочь снова оказаться в прачечной – тренировки стали дольше и спрашивал Нэль строже. Если сперва Рос ещё недоумевал, что за испытание на прочность вдруг устроил ему наставник, то к концу второй седмицы сил на недоумение уже не осталось. И, когда на четырнадцатый день его вместо привычного Назима разбудил щелканьем зубов и скрипом костей скелет – в ошметках мышц и остатках гнилых тряпок – мальчик просто его упокоил и пошел умываться. И осознал случившееся только за завтраком. Впрочем радость была недолгой – быстро пришло понимание того, что это ничего не меняет и ежедневное истязание никто не отменит, а значит сейчас снова придется идти и... Рос закрыл глаза, всего на мгновение... Что бы проснуться ближе к вечеру, на своей кровати с тяжёлой головой, но удивительно отдохнувшим. На столе у окна, поверх стопки книг лежал клочок бумаги с одним единственным словом: "заслужил". В этот день теории не было, но практика после заката состоялась, как и обычно. И с ясной головой было например лучше. Рос с удивлением понял, что у него... получается! Всего четырнадцать дней прилежания и ежовых руковиц, в которых держал его теперь наставник принесли свои плоды. Воодушевленный успехом, мальчишка даже перестал обращать внимание на Альтона, уже седмицу как присутствующего на их ночных тренировках. Мужчина был ещё слишком слаб, что бы хоть как-то принимать участие, к тому же дневное солнце нещадно жгло глаза, напрочь отвыкшие за долгую больную зиму в заточении от яркого дневного света. Но каждый раз при помощи Нэля и Назима он спускался сюда, садился пол деревом и то ли наблюдал за ходом тренировки, то ли дремал... Ему уже сообщили о смерти невесты и, Рос знал, что о о разбойниках наместнику не сообщили. Сказали только о Рварах.
Но больше всего удивительно и неожиданно ученику было то, что Армантинэль тренировался вместе с ним – физическая подготовка, бег, оружие, боевые заклинания – когда доходило дело до последнего, он выдворял всех за мысленную черту, ограждал поляну защитой и начиналось то, на что сбегалась посмотреть вся дворня. Мальчик уже знал, что боевая магия – это не пяток слов и жестов, выполненных в нужной последовательности. Это работа всего тела – об уровне мастерства, достигнутого наставником, Росу даже мечтать не приходилось. Он лишь со слепым восторгом смотрел, как перетекает мужчина из одной стойки в другую, как сверкают на пальцах молнии, шары, сферы, как срываются ледяные иглы и расползается черный туман, как от небрежного, вроде, взмаха кистью, разлетаются в крошево камни...
Иногда посмотреть приходила и Нэсса. Она тоже нашла себе занятие и стала помогать садовнику – седому, уже немолодому мужчине. Под чутким руководством его безупречного вкуса, при наличии искренне желающей помочь эльфийки и паре недюжих парней, выбранных в помощники за физическую силу – сад менял облик и расцветал.
А ещё Нэсса, в отличии от восторженной дворни и Роса, видела то, что кроме нее было очевидно ещё Альтону и, вероятно, Назиму: маг готовился к бою. Видела, но не задавала вопросов. Хотя теперь они всегда ужинали вместе – после полуночи, в покоях Армантинэля, куда переселил его из той комнаты заботливый Назим. Армантинэль и Нэсса словно выполняли какой-то давний, бессмысленный ритуал – ужины проходили в молчании, либо, если завязывался разговор, то он напоминал путешествие по незнакомому болоту. Шаг – замереть. Шаг – омут, вернуться обратно. Тема отношения при всем этом старательно не поднималась – настолько старательно, что недосказанность, висевшая между ними ощущалась почти физически. Впрочем, иногда Нэсса сомневалась, эта неловкость не плод лишь ее фантазий, потому что маг вел себя свободно и раскованно – либо он превосходный лжец, либо она просто сходит с ума. Но, в тоже время эльфийка поймала себя на том, что привыкла к присутствию Армантинэля и исходившее от него ощущение опасности теперь успокаивало, а не заставляло вздрагивать, подсознательно искать укрытие. Нэсса не знала, да и не могла знать – это укрепилась и начала работать духовная связь, ставшая основой их союза.