Темный Мечник

Тонкие пальцы медленно дотянулись до горла Гатса, задергались, задрожали в тщетной попытке сомкнуться. И тогда Гатс прижал Гриффиса к себе и заплакал. Рука бессильно упала.

—              Сэр Гриффис! — Шарлотта шагнула было вперед, но ее остановил Пиппин. — Что вы делаете? Пожалуйста, оставьте меня! Позвольте мне идти! Я хочу к нему!

Шарлотта затрепыхалась, но Пиппин держал надежно.

—              Но что... Что с ним? Скажите мне! — в ее глазах блеснули слезы.

Каска не могла видеть, что случилось с Гриффисом, но голос Гатса внушал

настоящий ужас. Она едва держалась на ногах. Пот заливал лицо, колени подламывались, а рот открывался и закрывался в немом крике.

Сзади тихонько скрипнула и закрылась дверь, щелкнул замок, а затем в приоткрытом окошке ощерилось уродливое лицо.

—              Вам не уйти отсюда! — радостно сказал уродец. — Выше высочество, не бойтесь меня, у меня всего лишь немного изуродовано лицо. Я тут присматриваю, я палач...

Он захихикал.

—              Вам не уйти отсюда, я закрыл дверь на замок! А сейчас я позову солдат! Принцесса, потерпите немного. Скоро вы получите новую игрушку, и король будет очень гордиться вами!

—              Ты! — глухо сказал Гатс, передавая Гриффиса на руки Джедо. — Ты один из тех, кто сделал это с Гриффисом?

—              Не советую тебе безумствовать! — заметил палач. — Эта дверь толще обычной в четыре раза! Даже если ты попытаешься разбить ее молотом, она даже не поцарапается! Между прочим, король сказал мне делать с ним все, что угодно. Это было впервые, и для такого безобразного и неуклюжего существа как я это была высочайшая радость! И я так старался над ним... Чтобы он не убежал я первым делом перерезал ему сухожилия на ногах и руках. А потом я целыми днями сдирал с него кожу, протыкал его тело гвоздями, пытал раскаленным железом или обливал кипятком. Так что целый год я был постоянно к его услугам. Я должен был сохранять его жизнь, поэтому я заботился о нем как любящая супруга — я перевязывал его раны, кормил, поил и давал время поспать. Кроме того, как профессиональный палач я хотел оценить не только его внешнюю красоту, но и то, что скрывалось под кожей. И я по достоинству оценил его мышцы и кровеносные жилы, они просто потрясающи! Когда я резал его милое лицо я смотрел на эти розовые мускулы, эту кожу, эту плоть... Такой как он встречается один на сто... Нет, один на тысячу человек!

Палач затрясся в приступе смеха.

—              Я покажу вам кое-что, чем я очень горжусь! Вот, смотрите...

Он подтянул к окошку нечто, болтавшееся у него на шее.

—              Это мой амулет, — палач лизнул вещицу. — Это его язык!

Гатс зарычал и выхватил меч.

—              Твоя ярость бессмысленна...

Палач захихикал, но его смех заглушил грохот разлетевшейся в щепки двери. Пробитый насквозь палач повис в воздухе, вытаращенными глазами уставившись на Гатса.

Гатс встряхнул мечом и еще живой палач, вопя от боли, сполз к основанию клинка. Гатс перехватил рукоять одной рукой, второй выхватил нож и приставил к его рту.

—              Ты, двуязыкий урод, думаешь, что попадешь после смерти на небеса? — прорычал Гатс.

Он полоснул ножом и в воздухе промелькнул язык палача, изо рта хлестнула кровь.

—              Даже не надейся! Твой проклятый рот слишком грязный! Ты отправишься прямиком в ад!

Гатс опустил меч над провалом и палач, что-то отчаянно мыча, скользнул вниз.

—              Не могу понять, что ты там говоришь! — бросил Гатс. — Говори ясней!

Палач рухнул в пропасть, но не успело его мычание стихнуть, как под

ноги Гатса ударила арбалетная стрела.

—              Никому не двигаться! — послышалось сверху.

Гатс вскинул взгляд и увидел вытянувшийся вверх по лестнице длинный строй солдат.

—              Бросьте оружие и сдавайтесь немедленно! — прокричал сержант.

—              Каска, я... — начала было Шарлотта, но Каска перебила ее.

—              Принцесса, вам лучше остаться здесь.

С потемневшим лицом Гатс шагнул на лестницу.

—              Гатс?! — вскрикнула Каска.

—              Идите за мной! — глухо бросил он.

—              Гатс!

Он метнулся вверх по лестнице, по ступеням позади него защелкали арбалетные болты, но никто не смог даже зацепить его. А через пару мгновений на солдат обрушилась стальная смерть. Дикие вопли огласили воздух и забились долгим эхом в глубине провала. Но их было немного. Тех, кто мог кричать. Мертвые куски плоти падали без звука.

—              Ублюдок! — заорал сержант. — Ты смеешь сопротивляться?! Арбалетчики! Стреляйте! Убейте его!

Грянул залп, но Гатс развернулся, прикрываясь нанизанным на меч телом, и стрелы утыкали покойника с головы до пят. Гатс взмахнул мечом и тело несчастного, разделившись надвое, рухнуло в толпу стражников.

Это стало последней каплей. Большая часть солдат, бросая оружие, с воплями ужаса ринулись вверх.

—              Тупые людишки! — орал сержант. — Команды отступать не было! Остановитесь, идиоты! Вы можете упасть!