Темный мир, или Рабыня для демона (СИ)

Я вскрикнула, в ужасе уставившись на Дакхара, который начал ко мне приближаться, хотелось сорваться с места и бежать куда глаза глядят, но не получилось сделать и шага. Паника затопила мое сознание.

— Ну что, девочка, пообщаемся наедине? — хрипло поинтересовался мужчина, приблизившись ко мне вплотную, осторожно и бережно проведя по моему лицу своей когтистой рукой.

— Я никуда с тобой не пойду, — неуверенно пролепетала я, пытаясь сделать хоть шаг, но увы, попытка оказалась тщетной.

— Ты уверена? — коварно улыбнулся этот демон, в глазах которого полыхнуло пламя. — А если я сделаю так? — Одно резкое движение руки в мою сторону, касание к шее, чуть уловимая боль и… мой мир померк, погружая в темноту. Последнее, что я услышала, были слова Дакхара: — Ну вот и славно, теперь ты станешь моей.

Хочется крушить все на своем пути, уничтожить дворец под основание, оторвать голову тому, кто принес горе в дом правящей семьи, стереть с лица Вселенной всех Арахсшарсцев, всех до единого, чтобы даже малюсенького воспоминания о них не было… Но пока нельзя. Еще не пришло это время. Как бы гнев не клокотал внутри, нужно сдерживать себя, чтобы не натворить бед.

Ратхар находился в небольшом темном помещении, освещенном лишь светом от камина, в котором огонь с радостью облизывал большие поленья, распространяясь приятным теплом по всему помещению.

Возле камина стояло одинокое кресло с высокой спинкой из черного дерева Эрдун, что росло далеко на севере в крайне жестких и суровых погодных условиях, и оттого было столь редким и ценным, потому что идобыть его было крайне сложно и проблематично; а на полу расположился темного цвета ковер без каких-либо узоров.

Мужчина метался по комнате, не находя себе места. Как справиться с обуявшими его эмоциями, при этом не показывая их ни брату, ни матери? Вести себя так, словно ничего страшного не случилось? Показать, что его не так сильно тронуло известие о смерти, как Дакхара? Никому не показывать, как ему на самом деле больно в душе, а сердце разрывается от тоски по отцу?

Да, возможно именно так и следует поступить, ведь теперь он должен будет стать Оэром Темного мира, возложить на свои плечи бразды правления, и принять в себя Тьму. Ибо только приняв Ее в себя, можно стать законным правителем, если, конечно, не погибнешь при этом.

Но как же не хочется проходить этот ритуал Принятия Тьмы! Болезненный и неприятный. Как не хочется чувствовать Ее, как Она своими темными цепкими щупальцами прокрадывается вглубь тебя, отравляя сердце злобой, ненавистью и жестокостью, уничтожая все хорошее и светлое. Как же тяжело сохранить остатки разума и не сойти сума, не отдавать себя всего Ей. Бороться и победить, оставив нетронутой душу, но при этом погибнуть, или же просто смириться и проиграть, став бездушным чудовищем. Ибо только монстр способен править в этом жестоком мире. По крайней мере так гласят законы; этого требует Тьма.

Ратхар ни на минуту не сомневался, что сможет пройти этот крайне неприятный ритуал; не боялся потерять себя, не страшился внутреннего холода, что скует его сердце, сделав бесстрастным ко всему. Ведь нельзя уничтожить душу, в которой пылает огненный смерч. Сильные эмоции — неплохая защита от Нее, хотя они и не дают никакой гарантии. С Тьмой всегда нужно быть настороже. Всегда!

«Эх! — сокрушенно качая головой, думал Ратхар. — Лучше бы осваивать воинское дело, а не вливаться в жизнь, наполненную интригами, заговорами, изворотливостью и лицемерием. И если бы не Арахсшарсцы, то я смог бы заниматься тем, что по душе — воинским искусством. — Мужчина нахмурился. — Арахсшарсцы! Ненавижу!»

Ратхар остановился у камина, всматриваясь в огонь, и рассуждал о смерти отца: «Зачем Арахсшарсцам, этим тварям с Энсеркана, была нужна смерть Оэра? Ведь мы всегда жили с ними в мире, имели даже некие договоренности. Так что же изменилось?

Что сподвигло их на это убийство? Чего они этим хотели добиться? Начать войну? Уничтожить наш мир, или… А может, они как раз таки хотели его не уничтожить, а, наоборот, захватить? Тогда это имело бы смысл, и все встало бы на свои места».

Ратхар задумчиво взъерошил волосы на затылке, которые тут же рассыпались в беспорядке.

«Власть — извечная жажда сильных мира сего. Чем больше власти они имеют, тем сильнее становится их тяга к ней.

У моего отца была власть, но она не принесла ему ничего хорошего — только головную боль и разочарование в нашей расе. А в последствии и смерть.

Я так жить не хочу».

Ратхар, резко крутанувшись на месте, решительным шагом направился прочь из своей комнаты. В глазах отразилось все, о чем он сейчас думал.

Сперва нужно поговорить с братом и предложить ему стать Оэром вместо него, в надежде, что тот согласится, а затем уже заняться той Арахсшарской мразью, что прервала жизнь отца.

Пора мстить!

Находясь между сном и явью, чувствовала, что словно плыву по волнам, ощущая мерное покачивания в чьих-то крепких и теплых руках. Кто и, главное, куда меня несет, зачем? Не знаю, да и знать, если честно, не желаю — так проще, так меньше страха.