Темный мир. Равновесие

Мы шли по коридору минуты две. В последний момент я вдруг вспомнила об Инструкторе: он любил проводить время, наблюдая за игрой Хранителей или даже к ним присоединяясь. А что, если и сейчас он сидит у портала и с первого взгляда раскусит мой замысел и помешает?!

Мне было очень стыдно за надежду, которая пришла ко мне вслед за этой мыслью. Подходя к порталу, я была совершенно уверена, что Инструктор здесь. Отлично: пусть вскроется мое предательство и пусть мне сотрут память. Лучше не помнить вообще ничего…

Я первой вошла в подземелье. Хранители повернули головы, но игру не прервали. Я окинула взглядом огромный зал – Инструктора не было. Может, за стеллажами? Но нет, его не было, мне повезло…

Или, наоборот, трагически не повезло.

– Привет, дядя Толя, Серго, Иван Иванович…

– Кто это? – благоговейно прошептал Сэм.

– Это… хранители.

– Они тоже играют?

– В общем, да. Ты же видишь – они играют в домино…

– Как-то… жутко.

– Не отвлекайся, – я вдруг почти успокоилась. Осталось совсем немного. – Сэм, я хочу, чтобы ты мне помог…

– Что делать? – отозвался он с готовностью.

– Стой рядом. Мне очень страшно одной, а когда ты рядом…

Я обняла его и поцеловала. В губы. В первый раз.

* * *

Люди проходят специальные курсы и тренинги, обучаясь любить себя. Прежде всего себя и желательно больше никого. А как же иначе? Человек живет для себя, любимого, а если что-то делает себе в ущерб – значит, им манипулируют, его используют, надо прочистить ему мозги и открыть глаза на правду. Родители манипулируют детьми, мужья – женами, больные – здоровыми, и существует целая наука о том, как никого не любить. Быть свободным от манипуляции. Быть собой.

Я стояла в промерзшем насквозь подземном зале, и все мои случайные поцелуи в школе, на абитуре, на первом курсе оказались просто детской игрой. Я целовала Сэма в первый и последний раз. Это настоящее… а будущего у меня не было.

Я оттолкнула его. Не сильно. Просто чтобы обозначить, что – все. Я переступаю черту.

Из кармана ватника я вынула скальпель, который заранее туда положила. И амулет, который ждал своего часа. Серебряный кулон в виде глаза, который когда-то спас меня, а теперь должен был погубить.

Я резанула себя по руке, не глядя, и не почувствовала боли.

– Мама, прости меня…

И пошла к порталу, держа в одной руке амулет, а в другой – пригоршню крови, которая текла из рассеченной ладони. Сейчас я узнаю, что там, за порталом; я увижу Темный Мир изнутри, но лучше об этом не думать. Я спасу маму, я искуплю свое предательство, я упаду в ледяной ад… но об этом нельзя сейчас думать. Осталось простое – переложить амулет из одной руки в другую…

– Стой.

Сэм возник между мной и порталом, очень близко от невидимой пропасти. Лицо его было серьезно.

– Стой, Даша.

– Сэм, пусти…

– Я не знаю, что ты делаешь, но я тебе не позволю это закончить.

– Ты?!

– Нельзя. Назад. Что ты делаешь? Зачем кровь?

Он говорил и оттеснял меня к столу, за которым сидели хранители. Стук костяшек прекратился – они больше не играли. Они смотрели, замерев, как статуи.

Мои пальцы разжались. Амулет упал на бетонный пол. Капли крови падали рядом, в нескольких сантиметрах, все мимо, мимо…

– Что ты делаешь, Даша? Скажи мне! Что случилось? Скажи мне правду!

– Ты не можешь мне помочь, Сэм…

– Могу! Только скажи, что делать!

И тогда я заплакала.

* * *

На одной стороне баллона был выписан серийный номер, на другой – мистические знаки и символы. Вместе с тележкой, шлангом и манометром баллон весил, наверное, килограммов пятьдесят, а его предстояло тащить вверх по железной лестнице.

Моя рассеченная ладонь была крепко перетянута шифоновым шарфом. Моя воля была скреплена будто невидимой проволокой. Сейчас я не могла даже представить, почему я согласилась идти на поводу у Тени, почему готова была прыгнуть в портал, лишь бы выполнить его людоедское задание.

– Мы должны вытащить эту штуку на поверхность.

– Тяжелая, зараза… А что это?

– Резервная криогенная установка.

Хранители опять играли в домино. Кажется, они потеряли к происходящему всякий интерес.

– Все понятно, – сказал Сэм после паузы. – Значит, сделаем.

И он потащил тележку с баллоном к выходу.

Он был единственный в мире. Больше нет таких. В подземелье, где сидят странные люди, где творится необъяснимая чепуха, где я то целуюсь, то плачу, то истекаю кровью, – в этой безумной и абсурдной ситуации он не стал выяснять, что да как да не рехнулась ли я. Он просто делал то, о чем я его попросила.

Коридор мы преодолели легко, все-таки баллон был на колесиках. Подниматься по железной лестнице, почти отвесной, в темноте, с баллоном на плечах, даже Сэму было нелегко. Я подсвечивала ему телефоном, я отвалила железный люк, я первая выбралась на поверхность, и только когда Сэм вытащил баллон – заметила девчонку лет десяти, которая стояла совсем рядом и заинтересованно наблюдала.

– Лидеры подземного забега с препятствиями, – отфыркиваясь, сказал ей Сэм. – Команда диггеров «Бойцовые кроты»… Хочешь вступить в команду?

Девчонку будто ветром сдуло.

* * *