Темный мир

На этот раз нам подали не две маленькие ладьи, а целый флот: большую ладью, в которую могли поместиться человек тридцать, шесть – поменьше и еще с десяток совсем маленьких, на двух-трех человек. Маринку ввели на борт торжественно, под многоголосое пение; мы с Шарпом уже сидели на носу, тихо, как мыши под веником. Триумвират: Рагнара, Ирина Тойвовна и Иткураита (та, зеленоглазая) – явился в полном составе. Откуда-то я знал, что между ними далеко не все безоблачно и что долгое отсутствие Иткураиты имеет другое объяснение, нежели то, которое дали нам. Но все это было смутно и зыбко, и пока что никаких оснований верить себе я не находил…

Наконец проводы кончились, прозвучало уже полузнакомое слово, и подул ветер. Разумеется, попутный. С нами на ладье было еще девять человек, и это почему-то меня тревожило – именно то, что девять, а не восемь или десять. Я оставил Шарпа в его грусти и тоске и подсел к Маринке.

– Все нормально? – спросил я.

– Откуда мне знать? – пожала она плечами.

– Ты что-то чувствуешь?

– Много всего… пока не разобралась. Не растусовала.

– Силы великие?

– Не дразнись.

– И в мыслях не держал. Какой-нибудь план?

Она внимательно посмотрела на меня.

– Какой может быть план? Сначала надо хоть что-то узнать…

– Ну, по-моему, они очень много всего знают. Хотя бы в общих чертах.

– Именно что в общих… Нет у меня плана, Кость, и я тут на тебя очень рассчитываю.

– На мое солдатское прошлое?

– Угу… Ты ведь мне не все рассказывал, правда?

– Правда. Но в штабах мне так или иначе служить не пришлось, и планы кампаний меня составлять не привлекали. И генералы со мной не советовались.

– Это смешно, – сказала она сквозь зубы. – Ты ведь меня понял, Кость, да? Просто прикалываешься?

– С чего мне прикалываться? Что нас посылают – пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что? Одни запугивают, другие говорят комплименты – а на самом деле и те и те думают про себя что-то свое? Не верю я им, Маринка. Ни Волкову, ни твоим ведьмам. Тебе хоть заклятие-то сказали?

– Я его сама вспомнила.

– То есть ты его и тогда знала?

– Выходит, что так… Не трави душу, а?

– И что теперь? Отдашь его Волкову?

– Буду торговаться.

– Ты видела, как он торгуется.

– Да. Но я теперь не одно заклятие знаю.

– Много?

– Много. Не запутаться бы…

– Слушай… План, говоришь… Ты мне это заклятие можешь сказать?

– А смысл?

– Оно ведь втягивает душу в щит?

– И что?

– Ну, ты же помнишь, как разобрались с волковским папашей? Пока одна отвлекала его, другой подкрался…

– Думаешь, прокатит?

– Подготовиться надо. Мне так кажется. Маневр всегда лучше, чем совсем ничего. А там – как повезет.

– Ну да, ну да…

Маринка замолчала, нахмурилась, задумалась. Потом подняла бровь.

– А ты знаешь, действительно может получиться. Давай сюда ухо…

29

Уже в середине этого разговора я почувствовал какой-то неприятный зуд во всем теле – даже не зуд, а мелкую-мелкую вибрацию. Она нарастала, а я почему-то терпел, не меняясь в лице, хотя в какой-то момент ощущения стали совсем чудовищные. Потом стало изменяться все вокруг: цвета блекли, контраст нарастал, объем пропадал – я постепенно как бы оказывался в большом стакане, оклеенном изнутри фотообоями качества старой газеты… я был уже вне этого мира, но никто пока этого не замечал.

– Хорошо, – сказал я, дослушав Маринку, и встал. – По законам жанра, мне следовало бы тебя убить сейчас. Но – живи. Мой тебе подарок. Главное – не суйся ко мне. Там – не пожалею. Прощай…

Я оттолкнулся от настила днища ладьи с такой силой, что проломил его, а добавив второй ногой в борт, смял его, как кусок картона. Тело мое взвилось в воздух… Две ведьмы успели выстрелить в меня, но я отмахнулся от стрел, и они вонзились в самих стрелявших. Прижав руки к телу, я понесся над самой водой – все быстрее и быстрее. Воздух засветился, вода позади вздыбилась высоким буруном… Потом плоский черно-белый мир вокруг потемнел, как будто плавно выключили свет.

Все, подумал я…

…и тут же меня начало рвать. Я с трудом поднялся на четвереньки. Спазмы сотрясали тело. Из горла лезло что-то мерзкое, сладковато-липкое, с острыми осколками. Раз, и еще раз, и еще. Потом я припал к миске с водой и стал пить, забыв, что можно взять ее в руки. Вода пахла псиной. Меня снова вырвало, и я снова начал пить. И опять, и снова. Наконец пошла чистая желчь. Я упал на бок и исчез.

И вернулся. Тошнота была разлита по всему телу. Я попытался повернуться на другой бок, голова закружилась страшно, я опять исчез.

Упрямо вернулся. Завершил поворот на другой бок, немного передохнув на животе. Стал дышать. Когда я успел так надраться?.. Понял, что нет. Это другое. Контузия? Возможно… Избили? Дали по башке? Скорее всего. Поэтому ничего и не помню. Вернее, помню какую-то ерунду…

Глаза привыкали к темноте. Не к такой уж полной темноте – откуда-то тек ленивый рассеянный свет. Вокруг обнаружились вертикальные линии. Много вертикальных линий, темных с одной стороны и светлых с другой. Я приподнялся, попытался сесть. Голова опять закружилась, но уже не так сокрушительно.