Темный оборот луны

На углу Лесной Галя забралась в троллейбус, немного спустя - пересела на другой. На метро было бы быстрее, но хлопотней, а она чувствовала себя слишком уставшей для подземелья, тем более что спешить уже было некуда. В троллейбусе было холодно, промозгло, и от кого-то пахло псиной. Галя забралась на колесо к окну, чтобы никто не тревожил и не требовал освободить место. Сперва было людно, но постепенно все народ сходил, и становилось свободнее. Дождевая морось обметала черное троллейбусное стекло. Фонарные кружки радужно переливались. Измученная Галя наблюдала, склонив голову, как короткий серебристый перелив сменялся горячим оранжевым, затем наползала лазурная полоса, переходя опять в серебристый... Она чувствовала себя усталой, безмерно усталой, и хотя умом понимала, что вся эта усталость от мелких чисто женских неприятностей, но от этого понимания ощущение усталости не проходило. Она попыталась мысленно убедить себя в том, что надо быть жестче и закаленнее, но ничего не получалось. Слишком надоело это постоянное одиночество, и что никто не дает себе труда хоть немного притвориться, что неравнодушен к ней и сказать хоть одно ласковое слово, просто ради приличия, и что на свидание водят под видеокамеры, и что ключ от комнаты надо искать где-то самой, и что на ее появление огорченно замечают "а, это ты...", и что сесть не приглашают, и что на день рождения не подарят даже одного цветка, и что все не по-человечески, и холодно, холодно... Завтра я буду сильной... - говорила она себе. Буду сильной, и ни на что не буду обращать внимание. Плевать мне будет на все. Подумаешь, какая принцесса на горошине... Вот только сегодня силы уже кончились...

На очередной остановке лихо запрыгнула молодая девушка в козлиной шубе, слежавшейся клоками, неверным пьяным взглядом окинула троллейбусную внутренность и, хотя были пустые скамейки, плюхнулась рядом с Галей. Галя равнодушно отвернулась. Через некоторое время она поняла, что соседка бочком, бочком придвигается к ней поближе. Галя скучно повернула голову, и девушка, дождавшись внимания, навалилась на Галю и заговорила, дыша каким-то сладким ядовитым ликером в самое ухо.

-- Слушай, - сказала она, искательно жмурясь. - У тебя не будет мелочи?

Не отвечая, Галя локтем слегка отстранила от себя клокастую шубу, порылась в кармане и отрешенно высыпала девушке в быстро подставленную ладонь какие-то монеты. Та энергично кивнула, чуть не свалившись при этом со скамейки.

-- Вот спасибо, дай тебе бог здоровья!

Она слезла с сидения и, пошатываясь в такт троллейбусным поворотам, отправилась к водителю. Галя снова отвернулась. Через некоторое время девушка, с честно прокомпостированным билетом в руке, снова плюхнулась рядом. Шуба у нее на коленях разошлась, и Галя обнаружила, что та одета прямо на ночную рубашку. Соседка, хоть и была пьяна, заметила Галин взгляд.

-- Ты не думай, - сказала она. - Я не попрошайка. Просто так получилось... я ушла из дома... в ночи... выбежала, а ничего не взяла с собой. Ох, у меня, понимаешь, такие обстоятельства... любовь жуууткая... - она навалилась Гале на плечо. - Ты Славку Тарелкина знаешь?

-- Нет, - сказала Галя, безучастно покачав головой. - Не знаю.

-- Да ты что! Славку тут весь район знает. Жууткая, короче, у меня любовь, понимаешь, вот бегу к нему в одной ночнушке... Ты меня осуждаешь?

-- Нет, - сказала Галя устало. - Мне все равно.

-- Вот спасибо, дай тебе бог здоровья! - обрадовалась девушка, чуть качнулась и поправила полы шубы. - Вообще-то я замужем, вот какая петрушка... и ребенок у меня... а вот от них гуляю. Ты меня осуждаешь?

-- Нет, - повторила Галя. - Мне все равно.

-- Вот спасибо, хороший ты человек!

Галя пожала плечами, не понимая, за что ее благодарят. Тем временем девушка продолжала говорить. Она что-то рассказывала, какой у нее муж, какой Славка Тарелкин, и какая у нее история... Галя слушала одним краем уха, ничего не отвечала, и только покорно следила: серебристый, оранжевый, лазурный... серебристый, оранжевый, лазурный...

Наконец девушка встряхнулась и вскочила.

-- Ну вот, - сказала она, оглядываясь на окна. - Это моя, - она похлопала Галю по рукаву. - Хороший ты человек! Дай тебе бог, чтоб все у тебя было, а тебе б за это ничего не было!

И она бодро вывалилась в открывшиеся двери. Потом они захлопнулись, и троллейбус, пробуксовав на старте в снежной наледи, тронулся дальше. Рядом с Галей опустился бледный подросток, держащий в вытянутой над коленями руке пакетик с квашеной капустой. На пальце тускло серебрилось кольцо, где вязью было выдавлено "Господи спаси и сохрани". Галя сразу вспомнила про Настю. "Хорошо, - подумала она. - Мне хотя бы есть, к кому приехать...".