Темный огонь

— Жена Питера умерла два года назад, — продолжал Джозеф. — Когда прошлой осенью на Питера напала кровавая чума, денег хватило только на то, чтобы оплатить похороны. И ничего не осталось для Элизабет.

— У них в семье она была единственным ребенком?

— Да. Она хотела жить со мной, но я думал, что ей будет лучше с Эдвином. Я привык к холостяцкой жизни. Вы же знаете, что у меня никогда не было жены. К тому же у Эдвина были деньги и дворянский титул. — В его голос закралась крупица горечи.

— И ко всему прочему, как следует из этого газетного сообщения, он торгует шелком и бархатом.

Джозеф кивнул:

— У Эдвина умная голова. Будто специально созданная для такого дела. Когда он еще мальчишкой вслед за Питером отправился в Лондон, то прямиком направился в мануфактуру. Он нутром чуял, где можно было получить наибольшую прибыль. Теперь у него великолепный дом неподалеку от Уолбрука. Честно говоря, Эдвин сам предложил взять к себе Элизабет. К тому времени он уже дал пристанище нашей матери. Она уехала с фермы десять лет назад. Вскоре после того, как перенесла оспу и потеряла зрение. Эдвин всегда был ее любимцем. — Его лицо чуть тронула кривая улыбка. — Три года назад у него умерла жена, и делами в доме начала заправлять наша мать. Надо сказать, что, несмотря на свои семьдесят четыре года и полную слепоту, она тем не менее умудряется держать всех в ежовых рукавицах.

Я заметил, что он вертит в руке носовой платок с таким усилием, что вышивка на его концах стала рваться.

— Выходит, Эдвин вдовец?

— Да. И отец троих детей. Сабины, Эйвис и Ральфа.

— Как следует из газетного листка, обе девочки уже достигли подросткового возраста. Значит, они были старше своего брата.

— Да, обе светловолосые, хорошенькие. Кожа у них такая нежная. Словом, они целиком пошли в свою мать. Только и делают, что болтают о моде, о кавалерах, о танцах и всяких прочих девичьих пустяках. По крайней мере, до последней недели все было именно так.

— А как выглядел Ральф? На кого он был похож? Джозеф снова стал терзать в руках носовой платок.

— Он был целиком и полностью порождением своего отца. Эдвин всегда хотел видеть в нем продолжателя своего дела. До Сабины жена родила ему трех сыновей, но ни один из них не дожил до годовалого возраста. Потом на свет появились две дочери, и лишь за ними — сын. Бедняга Эдвин был без ума от счастья. Может, поэтому он так его избаловал.

Джозеф запнулся.

— Почему вы так считаете?

— Ральф был сущим чертенком. Вечно придумывал какие-нибудь хитрости. Бедная мать была не в силах с ним справиться. — Он закусил губу. — Тем не менее смех у него был жизнерадостный. Помнится, в прошлом году я привез ему шахматы, и они ему так пришлись по вкусу, что он быстро выучился в них играть. И даже вскоре победил меня.

В тоне его голоса я ощутил, что Джозеф глубоко переживает одиночество, в которое поверг его разрыв с родственниками. Должно быть, нелегко ему дался этот шаг.

— Как вы узнали о смерти Ральфа? — тихо осведомился я.

— Я получил письмо от Эдвина. Он послал его скорым гонцом на следующий день после трагического происшествия. Просил меня приехать в Лондон. Ему нужно было опознать тело Ральфа, но в одиночку он этого сделать не мог.

— И вы поехали в Лондон? Это было неделю назад?

— Да. Мы совершили опознание тела. Это было ужасно. Бедный Ральф лежал на грязном столе в своем маленьком дублете. В лице не было ни кровинки. Бедный Эдвин не выдержал и заплакал. Я никогда не видел, чтобы он прежде себе это позволял. Он рыдал у меня на плече, приговаривая: «Мой мальчик, мой маленький мальчик. Чертова ведьма!»

— Очевидно, имея в виду Элизабет? Джозеф кивнул:

— Потом мы предстали перед лицом закона, чтобы дать свидетельские показания. Слушание дела было недолгим. Я даже был удивлен, что все так быстро закончилось.

— Да, — кивнул ему в ответ я. — Гринуэй не любит долго церемониться. Кто именно давал свидетельские показания?

— Прежде всего, Сабина и Эйвис. До чего же странно было видеть их там. До сих пор не пойму, как им удавалось сохранять спокойствие и самообладание. Мне казалось, что обе бедняжки будут трепетать от постигшего их семью ужаса. Они поведали суду о том, что в роковое утро занимались рукоделием в доме. А Элизабет сидела под деревом у садового колодца и что-то читала. Они видели ее через окно в гостиной. Равно как видели то, что к ней подошел Ральф и о чем-то с ней заговорил. Потом они услышали крик. Страшный, удаляющийся крик. Они оторвались от работы и обнаружили, что Ральф куда-то исчез.

— Исчез?

— Да, исчез. Они сразу выбежали в сад. Элизабет стояла на краю колодца. Лицо ее было искажено таким гневом, что девочки поначалу боялись к ней приблизиться. Меж тем Сабина все же осмелилась спросить, что произошло. Но Элизабет ей ничего не ответила. И вообще с тех пор больше не вымолвила ни слова. Сабина рассказала, что они взглянули на дно колодца, но ничего не смогли разглядеть, ибо он был слишком глубоким.

— Это был действующий колодец?