Темный огонь

— Не вздумайте рассказывать ему о греческом огне, Мэтью. Насколько мне известно, еще три столетия назад формула его в очередной раз была обнаружена. Но тогда совет в Латерне наложил запрет на ее использование. Заявил, что применение столь сокрушительного оружия слишком жестоко и может повлечь за собой тягостные последствия. Бывший монах, скорее всего, сочтет, что его долг — содействовать выполнению, а не нарушению этого запрета. Или, может быть, пожелает передать формулу Англии или Испании, где католичество по-прежнему процветает и монахи благоденствуют.

— Он никогда не сделает ничего подобного. В этом вы можете не сомневаться, милорд.

— Я вижу, это дело возбудило ваш интерес, Мэтью, — неожиданно улыбнулся Кромвель.

— Да, тут есть над чем поломать голову.

— Если вам что-нибудь понадобится, безотлагательно обращайтесь ко мне, — кивнул Кромвель. — Но помните, времени у нас мало. Вы должны действовать быстро и решительно. Джек будет во всем помогать вам. Он сметливый и проворный малый.

Я в растерянности уставился на Барака. Должно быть, чувства мои слишком откровенно отразились на лице, ибо Барак искривил губы в саркастической ухмылке.

Я привык работать один, — заявил я.

— Но в этом деле вам не обойтись без помощника. Будет удобнее, если Джек пока поживет у вас. Бесспорно, манеры у него грубоватые, но, думаю, вы скоро с этим смиритесь.

Я уже имел возможность убедиться, что Барак отнюдь не питает ко мне доверия. Сейчас мне пришло в голову, что Кромвель тоже не вполне полагается на мою лояльность. Несомненно, он приставил ко мне Барака лишь затем, чтобы тот следил за мной и сообщал своему господину обо всех моих действиях.

— Милорд, — проговорил я после недолгого колебания. — Несмотря на срочность вашего поручения, мне придется уделять время и делу Уэнтвортов, про которое вам хорошо известно.

— Я ничего не имею против, — пожал плечами Кромвель. — Более того, Джек по мере возможностей будет помогать вам и в этом деле. Но, сами понимаете, греческий огонь — прежде всего.

Взгляд его пронзительных карих глаз встретился с моим. — Если вам не удастся найти греческий огонь, пострадаю не только я, но и все мои сторонники. Так что ваша собственная жизнь тоже поставлена на карту.

Кромвель позвонил в колокольчик, и в кабинет вошел Грей. Вид у него был обеспокоенный.

— Грею тоже известно о произошедшем. Каждый день вы будете через него сообщать мне о том, что вам удалось узнать. Все письма и записки направляйте только Грею, и никому другому.

Я кивнул.

— Я никому больше не доверяю, — пробурчал Кромвель. — Ни выскочкам, которых я лично ввел в королевский совет, ни даже своим собственным слугам. Я знаю, среди них полно соглядатаев Норфолка. Но Грей служит мне очень давно, с тех самых пор, когда я только начинал свой путь наверх. Не так ли, Эдвин?

— Да, милорд. Скажите, мастеру Бараку тоже известно о… об этом деле? — добавил он в некотором замешательстве.

— Известно.

Грей ничего не ответил, лишь прикусил губу. Кромвель внимательно посмотрел на него.

— Мэтью способен разрешить все вопросы, которые требуют проницательности и острого ума, — заявил он.

— Да, в этом деле подобные качества необходимы, — заметил Грей.

— Но для разрешения некоторых вопросов необходима также твердая и сильная рука. Как раз такая, как у Джека.

Я бросил взгляд на Барака. Он неотрывно смотрел на своего господина. В глазах Джека плескалась тревога, и я понял, что судьба Кромвеля волнует его до глубины души. Возможно, потому, что судьба эта неотделима от его собственной участи.

ГЛАВА 9

Когда мы вышли из кабинета, Барак заявил, что ему надо кое-что захватить. Я вывел из конюшни Канцлера и в ожидании своего новоиспеченного помощника принялся прохаживаться по двору. До меня доносился приглушенный гул голосов, резкие восклицания: «Не толкайтесь! Не напирайте!» Как видно, раздача милостыни началась.

Мысли мои пребывали в полном смятении. Неужели Кромвель так близок к падению? Неужели угроза, нависшая над Реформацией, так велика? Мне вспомнился недавний разговор с Годфри, а также слухи о неудачном браке короля, упорно ходившие по городу. И хотя мой реформистский пыл давно угас, перспектива скорого возвращения к папизму с его бессмысленными предрассудками и суевериями казалась мне ужасающей. К тому же я слишком хорошо понимал, что подобный поворот вспять чреват новым кровопролитием.

А тут еще этот невежа Барак свалился на мою голову. Теперь мне придется постоянно терпеть общество молодого грубияна, который отнюдь не считает нужным относиться ко мне с уважением. — Чума его забери! — вслух пробормотал я.

— Кого это вы так честите? — раздался за моей спиной насмешливый голос. Обернувшись, я увидал Барака и покраснел от смущения.

— Я тоже иной раз не могу удержаться от крепкого словца, — сообщил он, не дожидаясь моего ответа. — Правда, характер у меня вспыльчивый. А вот про вас милорд сказал, что вы законченный меланхолик. И предпочитаете держать свои чувства при себе.

— Обычно я так и делаю, — отрезал я, не пускаясь в дальнейшие объяснения.

На плече у Барака висела большая кожаная сумка.