Темный осенний вечер на дворе

Солонка крепкого стекла,
Зелёно-нежно-голубая,
Легко на краешке стола
Стояла, гранями играя.

Солонка крепкого стекла

Всегда исправно нам служила.
О, как её ты берегла!
В ней соль всегда имела силу.

Твой сын погибший – до войны

Тебе купил её в подарок.
Вот ободок. На нём видны
Лучи. Их свет всегда был ярок.

Солонка крепкого стекла

Теперь лампадкою мне стала.
Я в ней огонь свечой зажгла.
Молитву Богу прочитала.

Он знает всё про пот и кровь,

И лишних слов Ему не надо!
Жива, жива твоя любовь!
Горит, горит моя лампада.

«Господи! Ты не даешь нам разлучаться!..»

Господи! Ты не даешь нам разлучаться!
Нас так много – грубых, недостойных:
Этот мир – и тот. Нам не дознаться —
Кто свой путь прошел и как его исполнил.

Господи! Твоя любовь лишь нас подъемлет

На своих руках. Твои мы дети.
Оттого и любим эту землю.
Оттого и есть ещё на свете.

Господи! Ты не даешь нам разлучаться!

Этот мир – и тот – воздвиг нам в радость.
Оттого, что можем достучаться.
Домолиться до сестер, до братьев.

И подать, как Ты, кому-то руку,

Иль на чью-то нежность опереться,
Не взирая на печаль-разлуку,
Наполняя-исполняя сердце.

«В Богородичный праздник пришла к Твоему аналою…»

В Богородичный праздник пришла к Твоему аналою.
Из тяжелого мира, где жизнь свою всю прожила.
Твой Архангел с иконы прекрасно-крылатой рукою
Поддержал мою душу, иначе б иссякла душа.

В Богородичный праздник, не ведая, не понимая,

Что такое кругом и откуда такие слова,
Я стояла у входа, далекому хору внимая,
Всем дорогу давая и всех признавая права.

После службы вечерней со всеми прошла до иконы,

Поклонилась Тебе, по ступеням идущей в алтарь,
И священник седой на челе моем так непреклонно
И торжественно-бережно маленький крест начертал.

Приложилась к руке, отошла, и у самого края

Проходящей толпы – словно дуб, словно ствол сражена,
Я попала под ливень, под огненный столб, что сбегая
Водопадом сжигающим сердце достал из меня.

Очень слабое сердце. Ещё бы мгновенье – и в пепел

Сожжено оно было тем светлым и жестким огнем.
Только милостив Бог. Пламя стихло. На клиросе пели.
На простом аналое цветы у иконы белели,
И Захария снова встречал Её пред алтарем.

«О, дай мне вырваться из пут…»