Темный пакт

— Слушаю, ваше сиятельство, — раздался хриплый голос, в котором сквозила смертельная усталость. Судя по интонациям, вызванный человек едва-едва заснул.

— Роман Игоревич, доброй ночи. Мне нужно, чтобы вы прямо сейчас узнали, не появлялся ли в информационном пространстве банан.

Вместо ответа раздалось покашливание. Ну да, разбуди ночью человека и спроси про новости о банане — тут любой удивится.

— Прошу прощения… банан?

— Да, вы все правильно поняли. За последние месяцы знаковые события, где фигурирует банан. Как только будет информация, отправляйте мне на почту.

— Анастасия Юрьевна…

— Я жду, Роман Игоревич, это срочно, — прервала собеседника княжна, заканчивая разговор.

Несколько минут после этого ей потребовалось на то, чтобы восстановить защиту. Еще минуту на размышления, а после она начала говорить.

Для начала княжна довольно полно рассказала о различиях между национальной аристократией одаренных, которая составляла суверенные кланы, и состоящими на императорской службе родами одаренных. Разницу между независимыми кланами и имперскими родами я и так понимал, но тем не менее не перебивал и слушал внимательно. И после уже пошла конкретика.

Анна Николаевна была урожденной Разумовской. Влиятельный клан Разумовских владел обширными землями здесь, в границах упраздненной в середине двадцатого века Херсонской губернии. Теперь это была территория Вольных княжеств, принадлежащих кланам и лишь формально подчиняющихся законам Конфедерации.

Елисаветград при упразднении губернии, в числе нескольких других городов, остался в статусе имперского города — именно поэтому здесь находились государственные учебные заведения. А вот волости и уезды, окружающие Елисаветград, принадлежали в большинстве Разумовским. И граничили с владениями Юсуповых, с которыми Разумовские находились далеко не в лучших отношениях.

Первый брак Анны Николаевны состоялся с представителем клана Юсуповых, и именно в нем была рождена Анастасия. Этот брак был первым шагом к примирению двух могущественных кланов. Вот только что-то пошло не так; совсем скоро после рождения Анастасии случилось знакомство Анны Николаевны с Петром Штейнбергом, поручиком лейб-гвардии Ее Величества Кирасирского полка, одной из элитных частей Русской императорской армии.

Развод Анны Николаевны с мужем состоялся по ее инициативе. Анастасия обмолвилась об этом достаточно скупо, но весьма емко. Из брошенных княжной фраз следовало, что вместо планируемого примирения Разумовских и Юсуповых отношения между кланами стали гораздо холоднее, чем были до этого. Кроме того, сама Анна Николаевна оказалась под прицелом сильного недовольства обеих сторон. Если не сказать более, потому что событие было громким. Очень громким — и обратно в клан Разумовских ей путь был заказан.

Брак с Петром Штейнбергом должен был стать морганатическим — супруг по положению находился гораздо ниже Анны Николаевны, но в дело по какой-то причине вмешался сам император, после чего Петр Алексеевич получил титул князя Юсупова-Штейнберга и собственную вотчину на немногочисленных императорских землях бывшей Херсонской губернии.

Когда Анастасия об этом рассказала, я лишь покивал. Все лежит на поверхности — вместо двух влиятельных кланов на вольной территории, выступающих вместе, для центральной власти несомненно выгоднее два влиятельных враждующих клана. И имперский род Юсуповых-Штейнберг, во главе которого стоит урожденная Разумовская — как пощечина обоим владетельным семействам. Интересно вот только, сама Анна Николаевна принимала решение о разводе или это была «просьба» из Петербурга?

Княжна между тем продолжала рассказ. Несколько лет после громких событий было прожито в полном согласии, как вдруг грянул гром — вероятно, Анна Николаевна узнала о моем рождении. После случившегося супруги стали полностью чужими людьми. Но до того, как потерявший расположение жены Петр Алексеевич сгинул в провинции Герат — во время очередного обострения соперничества русских, британцев и персов в постоянно тлеющем Афганистане, Анна Николаевна успела родить еще двоих, Николая и Анастасию. Уже пользуясь услугами Императорского института евгеники, гарантировавшего дар планируемым детям.

Когда Анастасия об этом рассказывала, я почувствовал некую недоговоренность и переспросил. Ответ удивил: оказывается, одаренные женщины могли относительно безопасно для себя родить лишь троих детей. Причем сила дара первого была самой высокой, далее значительно уменьшаясь. Именно поэтому при рождении второго и третьего с недавнего времени повсеместно использовали тройное оплодотворение, в связи с чем уже существовало вполне официальное деление на чистых и дженериков.

Кроме того, по намеку Анастасии понял, что не только измена моего биологического отца могла быть причиной разлада в отношениях супругов. Княжна думала, что испорченные отношения были следствием слабости дара Петра Алексеевича.

— …а он был очень слабым одаренным, — эхом донеслись до меня слова Анастасии, которая продолжала говорить, пока я осмысливал услышанное.