Темный. Плохой. Дикий (ЛП)

Мне не хотелось разговаривать. Даже думать не хотелось. Мой член пульсировал как ублюдок, изо всех сил стремясь оказаться в пизде. Я повернулся к ней, ведя ее назад к тому же гребаному дверному проему, к которому прижимал Софи Хардинг. Мой член подпрыгнул от воспоминания, дергаясь в моих чертовых джинсах.

— Подожди, — сказала она. — Одну секунду. Мне… Мне нужно пописать… а потом мы можем поговорить… или еще что…

Она сделала шаг в сторону, присев рядом со мной на корточки с грацией гребаной обезьяны. Ее трусики сбились вокруг колен, и она писала как лошадь. Я слышал, как моча льется на асфальт под ней, видел, как она собирается в лужу в полутьме, струится к моим ногам. Моча, сигареты и дешевая гребаная водка. Она была дешевкой, как и я, дешевой и чертовски грязной, как и все остальное в этом мире.

— Почти закончила…

Я не дал ей ни единого гребаного шанса. Потребность вскипела, приводя мои руки в движение. Я в мгновение ока грубо схватил ее за тощие плечи, рывком заставляя встать так быстро, что она пошатнулась назад, цепляясь каблуками за асфальт.

Она взвизгнула, пытаясь восстановить равновесие, но я уже прижал ее. Прижал крепко, гораздо крепче, чем Софи Хардинг. Из ее пизды еще капало, но мне было все рано. Я нашел нужное место, прижав большой палец к ее грязному, пропитанному мочой клитору. Она застонала и раздвинула ноги, для равновесия обхватив мою шею руками.

— Да… ебать…

Она была теплой, влажной и мягкой, чертовски мягкой.

— Ты хочешь этого? — проворчал я.

— Да…

— Проси вежливо, грязная гребаная сука.

— Да… пожалуйста… — стонала она. — Я знаю о тебе… они говорят, ты животное…

Два пальца легко вошли в нее, и я раздвинул их внутри.

— Собираюсь раскрыть тебя.

— Блядь, да…

Она наклонилась за поцелуем, но я повернул голову, прижавшись губами к ее шее. Она схватила меня за волосы и прижала к себе, пока я пробовал ее кожу на вкус. Дешевые духи противно пахли у нее на горле. Я спустился ниже, стаскивая с нее тесный топик. Мягкие сиськи вывались для меня. Соски, как темные пули. Я взял один из них зубами и сильно пососал.

— Да… вот так… — застонала она.

На вкус ее сиська была вкуснее, чем шея. Я втянул ее в рот, член в штанах напрягся, ее дыхание щекотало мою голову. Она дышала часто и неглубоко. Я отстранился, чтобы посмотреть на нее. Судя по тому, что я видел, у нее были красивые сиськи, упругие и бледные. Мне стало интересно, у Софи Хардинг они выглядели так же? Нет, ее будут слаще, меньше. Ее грудь поместилась бы у меня во рту, вся ее сладкая грудь — в моем грязном рту. Да. Я хотел этого. Я хотел ее.

— Так хорошо… — Голос блондинки разрушил мое настроение. Испортил его. Ее влагалище было шумным, чавкающим, как рот с отвисшей челюстью вокруг моих чертовых пальцев. Я засунул еще один, работая над этим грязным маленьким клитором большим пальцем, пока ее рука не оказалась на моем запястье. — Собираюсь кончить… дерьмо…

— Давай, — рявкнул я. Слова того мудака через дверь… его пальцы в сладкой шикарной киске Софи… заставляющие ее умолять, заставляющие ее принимать это.

— Я сейчас кончу… — прошипела блонди. — Да…

Я позволил ей, принимая ее вес на своей шее, когда ее ноги задрожали. Она стонала как пьяная шлюха, которой она и была, рассказывая мне, как это было хорошо, каким чертовски плохим я был, каким гребаным дикарем, трахающим ее тугую маленькую киску своими противными пальцами.

Я не дал ей времени, чтобы отдышаться и успокоиться. Глаза девушки расширились, когда я резко ее развернул и сильно толкнул, прижимая щекой к двери гаража. Моя рука обхватила ее тонкую шею, крепко удерживая.

— Стой, блядь, спокойно.

Я потянулся к ее сумке, порылся в ней пока не нашел резинку. Наконец я освободил свой член, разорвал упаковку зубами и натянул защиту. Она оставалась на месте, прислонившись голыми сиськами к металлической двери, плечи от холода покрылись мурашками. Я обхватил ее за шею и прижал к себе. Она в панике подняла руки, пытаясь освободиться от моей хватки, но я держал крепко. Ее мягкие светлые волосы были под моим подбородком, когда я погрузил свой член прямо в ее влагалище. Я выдохнул в ее волосы, хрипя от облегчения. Она хватала ртом воздух, пытаясь руками разжать мои запястья.

— Не борись со мной, мать твою, — прорычал я.

Я трахал ее жестко, используя как дешевую дырку, какой она и была. Это было так чертовски приятно. Я закрыл глаза, слушая ее отчаянное дыхание, наслаждаясь тем, как она стонет и хрипит в моих объятиях. Она забыла о давлении на горле, убирая руки назад, чтобы дотянуться до меня, сжимая в кулаки мою толстовку, сильнее притягивая меня к себе.

Мои бедра напряглись, яйца подтянулись. Ее киска сжалась, выдаивая меня, и я кончил в нее, выстреливая спермой и ругаясь, как гребаный лунатик, потерянный для всего, кроме ее сладкой, горячей пизды.

Я уронил ее, когда все было кончено, и она потирала шею так, будто я чуть не убил ее, глотая воздух и придавая этому слишком, блядь, большое значение. Удовлетворенная тем, что может дышать, она повернулась ко мне, поросячьи глазки блестели от возбуждения.