Темный. Плохой. Дикий (ЛП)

Я оттолкнул ее, осматривая следы на ее теле. На бело-розовой коже под ее грудью вились темные следы в том месте, где он избивал ее. Ее бедра были розовыми, они так же были влажными… она была чертовски влажной. Я запустил руки в волосы, пошатываясь.

— Ты хотела этого? По-настоящему, мать твою?

— Нет… да… нет!

— Она сама этого хотела, — проворчал Роджер. — Она любит играть в изнасилование. Она держит нас обоих за чертовых дураков.

Я впился в нее взглядом.

— Это правда?

— В фантазии… дерьмо. — Она перешагнула через Роджера и бросилась в ванную за полотенцем. Я смотрел, как она оборачивает его вокруг себя. — Я сказала ждать там! Я же сказала, что позову, если ты понадобишься!

— Звучало, будто я чертовски нужен! — Я подошел к мешку с дерьмом на полу. — Мудак насильник.

Его челюсть уже распухла, десны вокруг зубов кровоточили. Он повернулся к Софи, и я с трудом подавил желание пнуть его по башке.

— Мило. — Он вытер лицо рукавом. — Вот, что случается, когда используешь для защиты тупых, пустоголовых качков.

— Уебывай отсюда, — прорычал я. — Пока я не оторвал твой гребаный член.

Софи кивнула, на что он пожал плечами и, шатаясь, поднялся на ноги, держась за ребра там, куда я пнул его. Он натянул свою одежду, все время хмурясь, затем водрузил очки на свою опухшее лицо. Я последовал за ним, наблюдая, пока двери лифта не скрыли его из виду. Кусок гребаного дерьма.

Когда я вернулся, Софи сидела на кровати, закрыв лицо руками.

— Мне жаль… — прохрипела она. — Это была плохая идея.

— Какая ее часть? То, что здесь был он или я?

Она убрала руки и посмотрела на меня снизу вверх.

— Все это.

Ее ответ задел меня сильнее, чем следовало бы.

— Тогда пошла ты. Найди себе другого болвана, который будет твоим гребаным сторожевым псом.

Я уже пошел к выходу, когда она снова заговорила.

— Мне очень жаль, Каллум.

Я замер. Во мне полыхало смущение, подогреваемое унижением от того, что я хочу ее. Стоя, прислонившись к другой стороне двери, зная, что она всего в паре сантиметров. Член в моей руке, когда я слушал звуки, которые она издавала… мягкое кружево ее стрингов меж моих пальцев, ластовица плотно прижата к моему носу. У нее такой приятный запах. Какого хрена она со мной делает?

Она встала, полотенце свободно болталось, когда она направилась ко мне. Она перешагнула через отброшенный клочок нижнего белья, валяющегося так далеко от кучи одежды на стуле.

— Ты стоял за дверью, не так ли?

— Между прочим, мой член не покрыт струпьями. Я не болен, просто чертовски беден.

— Боже, ты слышал это?

— В любом случае, мне плевать, что думает этот мудак.

— На самом деле он так не думает. Это была просто болтовня.

— В любом случае мне плевать. — Я отступил назад, подальше от двери. — Зачем ты привела меня сюда?

— На всякий случай…

— Это хуйня.

Она смотрела широко раскрытыми глазами и хватала ртом воздух, не находя слов. Она сдалась, вздохнула и пожала плечами.

— Я сожалею обо всем этом. Давай я достану твои деньги.

Она порылась в своей сумке и достала наличные. Больше чистых, хрустящих банкнот, готовых для карманов Стоуни. Я ненавидел это. Все это.

Ее деньги ощущались в моей руке словно дерьмо. Я смотрел на них, пока она хватала свою одежду, поднимала стринги и неслась в ванную.

— Теперь ты можешь идти, — крикнула она. — Он будет далеко отсюда.

Я сжал деньги в кулак, сминая их. Все, что я мог видеть, — этот мудак, его самодовольная рожа, заставляющая ее задыхаться и умолять.

Ревность схватила меня за горло, поджаривая мой чертов мозг. Мое имя. Я хотел, чтобы она выкрикивала мое гребаное имя.

Я бросился в спальню с той же силой, с какой отшвырнул их задницы. Софи Хардинг в шоке обернулась, ее глаза были похожи на блюдца, когда я кинулся к ней. Я бросил ей деньги, и шквал банкнот отскочил от ее сладких сисек.

— Мне не нужны твои гребаные деньги.

Она подняла их и сунула мне обратно.

— Не сходи с ума. Ты заслужил их. Они твои.

— Ты не можешь, черт возьми, купить меня, не за это дерьмо.

Она пожала плечами, дерзко глядя на меня.

— Просто возьми их, ладно? Потрать на Кейси, если не хочешь сам.

Я толкнул ее назад, ударив кулаком в стену над ее головой.

— Тебе нравилось заводить меня, да? Хотела, чтобы я нюхал твои грязные гребаные трусики, как отчаянное животное? Это то, чего ты хотела? А? Хотела сделать из меня придурка? — Я отошел. — Ты гребаное посмешище.

— Я не делаю из тебя придурка!

— Чертовски похоже на это.

— Вовсе нет! — взвизгнула она. Метнулась вперед и преградила мне путь. — Боже, Каллум, я не собиралась унижать тебя!

— Что же тогда?

Ее раскрасневшиеся щеки, выпуклость ее сладких, мягких сисек под полотенцем. Она была больше, чем я мог вынести. Я без слов уставился на нее.

— Я… я хотела… я хочу… — Она закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Чего? Чего ты, блядь, хочешь?

Она проникла пальцами под мою толстовку, освобождаясь от полотенца, когда притянула меня ближе.

— Это, — выдохнула она. — Ты…

Мое сердце бешено колотилось.

— Это еще одна чертова игра?

— Ты так думаешь? — Она потянулась к моей руке, направляя мои пальцы себе между ног. Член в джинсах дернулся, напрягаясь, как ублюдок.