Темный. Плохой. Дикий

Маска схватил Кэт за волосы, обернув их для захвата вокруг своих пальцев. Он наклонил ее назад к краю равновесия, пока ее руки натянулись в ограничителях, а бедра напряглись от давления. Она застонала, когда он перекинул флоггер через ее плечо, танцуя хвостами по животу и вверх по груди. Он делал это с искусной точностью, затем отпустил ее волосы достаточно, чтобы обернуть флоггер вокруг ее горла. Я глубоко вздохнула, ерзая на своем месте.

Она не сопротивлялась ему, плавно сливаясь с его телом, когда он прижался к ней.

— Прими это для меня, Кэт, прими все это.

Ее губы приоткрылись, на лице застыло выражение восторга, будто Маска был самим богом. Я знала это чувство. Оно развернулось в моем животе, как цветок, резонируя прямо у меня меж бедер.

— Ты так чертовски красива. — Одной рукой он обхватил вокруг ее шеи флоггер, словно чокер, другой рукой скользнув к груди, выкручивая сосок, пока она не застонала. — Вот так. Пострадай для меня. Покажи мне свою боль.

Его хватка была чертовски жесткой. Ее следующий стон был заглушен стеснением в горле, он вышел хриплым и отчаянным.

— Именно так, хорошая девочка. Давай посмотрим, как сильно ты меня хочешь.

Он не был нежным, раздвигая пальцами ее киску, чтобы показать блестящий клитор толпе. Она была мокрой, ее половые губки напоминали покрытые росой лепестки, влажные и жаждущие. Желающие его.

Мне пришлось заглушить собственный шепот:

— Видишь, как это хорошо для нее?

Я почувствовала, как Каллум кивнул, и мой клитор начало покалывать, он был горячий от нужды.

Маска улыбнулся у щеки Кэт, крепко прижав идеальные губы к ее коже.

— Вот это моя девочка, Кэт, моя красивая, сладкая, идеальная девочка. Я хочу сделать больно твоей хорошей маленькой пизде, Кэт. Ты ведь отдашь мне это, правда?

Она застонала, кивая головой, несмотря на сдавленное горло.

— Я сделаю тебе так больно, Кэт, что вся комната сможет разделить твою прекрасную боль. Я знаю, ты хочешь, чтобы они увидели, как ты хороша для меня.

Еще один кивок, более сдавленный.

— А потом они смогут наблюдать, как я трахаю твою тугую маленькую пизду, пока ты не закричишь. Они могут смотреть, как я люблю тебя, Кэт… люблю тебя с болью… с красивой гребаной болью…

Я дернулась в своем кресле, отчаянно желая помастурбировать, независимо от того, что вокруг было полно наблюдателей. Я заставила себя сохранять спокойствие, сопротивляясь желанию утащить Каллума подальше и умолять его о члене. Пока нет, я хотела посмотреть, хотела, чтобы он тоже посмотрел.

Я не сводила глаз с Кэт, с ее гибкого тела, такого чертовски мокрого для него. Маска снял флоггер с ее шеи, давая ей время восстановить равновесие.

— Приготовься.

Она выпрямилась, взялась за цепи, мышцы напряглись в предвкушении.

Первый удар дался ему нелегко. Хвосты флоггера обвились вокруг ее ребер и впились в мягкую нижнюю часть груди. Она вскрикнула, запрокинув голову, и приготовилась к еще большему. Следующий удар пришелся ей по бедру, достаточно сильный, чтобы она дернулась в сторону. Она без напоминания вернулась в позицию — обученная до совершенства.

Я наблюдала, как Маска наблюдает за Кэт, как он скользит взглядом по всему ее телу, впитывая каждое движение, каждый ее вдох. Он идеально рассчитывал свои удары, удерживая ее на грани терпения. Его наказание становилось все более жестоким, усиливаясь вместе с всплеском ее эндорфинов. Медленно она перестала дергаться, позволив цепям принять ее вес, и полностью подчинилась его воли.

Он обрушивался на нее такими чертовски сильными ударами, и она так прекрасно смотрелась. Глаза большие и красивые, взгляд мягкий и ласковый. А потом слезы. Они медленно набухали, собираясь в уголках глаз. Она так тихо всхлипывала, выплескивая свою боль в сладком освобождении.

Поведение Маски изменилось, удары стали реже, давая время плакать между каждой вспышкой боли.

— Эта моя идеальная девочка, Кэт. Моя прекрасная девочка. Скажи мне, что тебе нужно

Мое сердце подпрыгнуло при воспоминании этих идеальных гребаных слов.

— Мне нужно больше боли… — умоляла она. — Пожалуйста, Маска, пожалуйста…

Он сократил между ними расстояние, притянув ее лицо для самого глубокого чертового поцелуя. Он целовал ее так, как любил ее, будто не было никого, кроме них, будто она сделала ему самый большой подарок, который только может сделать человек.

А потом он слизнул ее слезы. Медленно, но верно он слизывал их все.

Из моего горла вырвался стон, и Каллум ответил, танцуя пальцами чуть ближе к теплу меж моих бедер. Я хотела, чтобы он продолжал, хотела, чтобы он прикоснулся ко мне, но он больше не двигался. Я посмотрела на него в тени, обнаружив, что его взгляд так же прикован к сцене, как и мой до этого.

Маска подошел к Кэт спереди, и я знала, что будет дальше.

— У тебя такие красивые сиськи, Кэт. Они так чертовски прекрасно отмечены.