Темный поцелуй

– Раз ты меня хочешь, – проговорил он ровным голосом, – придется это доказать.

– Ч-что? – Такой чертовски огромный!

– Докажи это. Отсоси у меня.

От столь нехарактерной для него грубости ее взгляд снова взметнулся к его лицу. На нем читались гнев и самоосуждение. Его щеки пылают от стыда. Он ожидает, что она посмеется над ним и уйдет? Решил преподать ей урок, чтобы не играла с ним?

– В чем проблема? Разве ты не хочешь меня? – поддразнил он. – Не можешь заставить себя сделать нечто большее, чем целовать меня?

Ну точно. Он ждет, что она сбежит.

Анья никогда не делала такого прежде, считая это слишком унизительным и чересчур интимным в свете своего проклятия. Однако с Люсьеном она возбуждалась от подобной мысли и не сомневалась, что удовольствие будет невероятным.

– Это мне наказание за попытку убить тебя или ты снова пытаешься подмазаться? – требовательно спросил Люсьен, видя, что она медлит. – В любом случае мы оба знаем, что ты никогда не намеревалась пойти дальше. Твоя жестокость ошеломляюща.

Жестокая? Она? В то время, как хочет его до боли? Когда часть ее мечтает наконец-то позабыть о проклятии и провести вечность в его объятиях?

– Я все равно останусь в живых, можешь не волноваться. Помощь мне твоя не требуется, и подмазываться к тебе никогда не было нужно. Разве я не доказала это недавно? К твоему сведению, у тебя нет никаких прав разглагольствовать о жестоких намерениях.

– Ты тянешь время, – процедил он. – Давай же! Соси.

Он решил, что своей грубостью оттолкнет ее, заставит уйти. Не на ту напал. Анья никогда бы не подумала, что ей действительно захочется сделать это. Возможно, она с самого начала подспудно этого жаждала.

Она медленно проползла по его телу, пока ее рот не оказался на одном уровне с его членом. Люсьен затаил дыхание, в комнате стало очень тихо.

– Анья, ты…

– Я делаю это не для того, чтобы что-то там доказать, – хрипло сообщила она, – а потому, что, кажется, не в силах удержаться. Я должна. Твой вкус… Хочу узнать… не может быть таким чудесным, как я себе представляла. – С этими словами она приняла его в рот, полностью, абсолютно, до конца, скользя до упора и чувствуя, как он ударяется о ее глотку. Странное ощущение, но ей понравилось.

Люсьен зарычал от наслаждения, и звук изысканной лаской разлился по ее коже. Он запустил пальцы ей в волосы.

– Анья. Не надо. Мне не следовало… Анья.

Она водила ртом вверх, вниз и снова вверх, как в порнофильмах, которые иногда смотрела.

– Ты же не… ты не… О, боги, Анья! Не останавливайся. Прошу, не останавливайся.

От приказов к мольбам. Анья упивалась своим могуществом и его нуждой. Нуждой, что заполняла и ее, вознося собственное удовольствие на новый уровень.

«Мой».

Она продолжала двигаться вверх и вниз, непрерывно вращая языком, оглаживая все, к чему он прикасался. Она сжала тяжелые яички. Люсьен выгнулся, погружаясь глубже к ней в рот, напрягая мускулы. Анья ощущала пульсацию страсти в его крови и хотела большего. Должна получить большее.

– Я передумал. Анья, остановись! Хватит!

Она не остановилась, не зная жалости, продолжая дразнить языком его тугую головку. Всасывая. Царапая зубами. Она проделывала с его членом все то же, что и со своими любимыми леденцами на палочке. Только его вкус ей нравится больше. Такая страсть … ох, его страсть.

Он затвердел для нее, и только для нее.

– Я сейчас… Анья! – проревел он ее имя, сотрясаясь в пароксизме страсти и выстреливая горячим семенем ей в рот.

Она проглотила все до капельки и даже слизала самую последнюю, инстинктивно догадываясь, что ему это будет приятно. Она выпрямилась, а Люсьен продолжал биться в судорогах оргазма, хотя все уже закончилось. Глаза его были закрыты, а губы приоткрыты от изумления.

«Я сделала это», – с гордостью подумала она. Никогда еще она не чувствовала себя более могущественной и не видела более эротичного зрелища.

Ее собственное желание достигло нового уровня: она была такой мокрой, что хоть трусики выжимай. Она оседлала Люсьена.

Его веки медленно поднялись, и он посмотрел на нее снизу вверх. На лице его ясно читалось удовлетворение.

– Анья. Ты не обязана была это делать.

– Я хотела, – пояснила она. – И хочу тебя. Больше никогда в этом не сомневайся.

Его лицо осветилось нежностью.

– Что же тогда ты от меня скрываешь? Почему я не могу раздеть тебя?

Эта нежность… Анья вдруг почувствовала себя очень уязвимой, потому что никогда и никто, кроме родителей, не смотрел на нее так. Словно она бесценное сокровище. У нее защемило в груди.

Люсьен протянул руку и погладил ее по щеке. Анью охватила дрожь.

– Почему, Анья? Я пытался сопротивляться тебе с тех пор, как впервые ощутил твой клубничный аромат, – признался он. – Как видишь, ничего у меня не получилось.

Даже сейчас его плоть наливалась, восставала от возобновляющегося желания. Ее глаза расширились, и ей приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы не поддаться его чарам. Если он сказал правду, значит, хотел ее с самого начала и боролся с собой. Каждое недоброе слово и действие было направлено на то, чтобы держать ее на расстоянии.