Темный поцелуй

– Это я тебя заперла, – со вздохом сообщила женщина.

«Что она сделала?»

Несмотря на туман, Парис целиком сосредоточил внимание на женщине. Ее волосы были стянуты в тугой узел на затылке, веснушки скрыты макияжем, а глаза за очками с толстыми стеклами казались увеличенными.

Его плоть мгновенно восстала.

– Зачем тебе делать такое?

– Неужели не догадываешься?

Протянув руку, она повернула его голову в сторону, изучая шею. Провела пальцем по болезненной точке. «Колотая рана», – догадался Парис, и ответ на его вопрос родился сам.

– Ты мой враг.

Хотя кровь его, похоже, застыла в жилах, каждая клеточка тела вибрировала от ее прикосновения, желая большего. А вот женщина не выглядела хоть сколько-нибудь возбужденной. Она казалась очень деловой, спокойной и уравновешенной.

– Да. И рана не исцеляется, – сказала она, нахмурив брови. – Я не хотела так сильно проткнуть тебя иглой и прошу за это прощения.

Она просит прощения? Ох, увольте! Парис снова прокрутил в голове их поцелуй. Ее горячий язычок у него во рту… ее груди в его руках, маленькие, но чувствительные… острая боль. Он прищурился.

– Ты обманула меня. Обвела вокруг пальца как несмышленыша.

– Да, – подтвердила она.

– Зачем? Только не говори, что ты наживка. Ты для этого недостаточно красива. – Он сказал это специально, чтобы сделать ей больно.

Щеки женщины зарделись, делая ее красивой, как бы Парис ни отрицал это секунду назад.

– Нет, я не наживка. Или, точнее сказать, я бы не подошла на эту роль для любого другого воина, кроме тебя. Тебе ведь плевать, кого трахать, правда, Разврат? – Каждое ее слово сочилось отвращением.

Он окинул ее взором:

– Очевидно, нет.

Румянец на щеках женщины усилился, а член Париса затвердел еще сильнее.

«Лежать, малыш».

– А ты не боишься, что я тебя обижу? – поинтересовался он вкрадчивым тоном.

– Нет. – Ее темная бровь выгнулась дугой. – У тебя не хватит сил. Уж об этом я позаботилась.

«Не зли ее, идиот. Соблазни ее, верни силы и разнеси это место в щепки».

Он заставил смягчиться черты своего лица, запылать страстью. Как ни печально, но страсть ему симулировать не пришлось.

– Тебе понравилось быть в моих объятиях. Признайся же. Я знаю женщин и могу распознать вожделение. Ты сгорала от желания ко мне.

– Заткнись, – бросила она.

Эмоции. Превосходно.

– Не хочешь ли продолжить, пока не заявились твои дружки?

Она стиснула зубы и выпрямилась, увеличивая расстояние между ними. Без ее маячащего перед глазами лица, требующего внимания, Парис смог осмотреть комнату. Или скорее камеру. Грязный пол, вместо стен – решетки.

Он фыркнул от отвращения к самому себе. Нужно было действовать умнее и осторожнее, а он оказался беззаботен и глуп. Он практически преподнес себя охотникам на блюдечке с золотой каемочкой. Вот посмеются над ним остальные воины, когда узнают.

– Так ты, значит, охотник?

– Если под словом «охотник» ты подразумеваешь защитника всего доброго, правильного и справедливого, что есть в мире, то да. – Не глядя ему в глаза, женщина сняла часы и продемонстрировала татуировку бесконечности на запястье. – Меня всегда манили истории о демонах и их злодеяниях – я покупала о них книги, посещала лекции и семинары. Около года назад ко мне пришли люди и предложили к ним присоединиться. Я согласилась и ни дня об этом не пожалела.

Вид символа должен был вызвать у него приступ тошноты, как всегда случалось прежде. На этот раз у него язык закололо от желания провести им по ненавистному изображению.

– Что вы надеетесь со мной сделать? – спросил он, стараясь не поддаваться панике. Пока. Сотни лет назад охотники уже загоняли его в угол, и он сумел сбежать, отделавшись парой царапин.

И на этот раз будет так же, уж об этом он позаботится.

– Мы намерены провести над тобой эксперименты. Исследовать тебя. Использовать как приманку, чтобы захватить других демонов. А потом, когда найдем ларец Пандоры, вытянем из тебя демона, убив тебя и пленив монстра. – Снова она говорит так обыденно, будто они обсуждают меню предстоящего ужина.

Парис игриво подергал бровью:

– Только и всего?

– Пока что.

– Тогда можешь сразу меня убить, милочка. Мои друзья не сдадутся охотникам, чтобы спасти мою старую задницу. – Нет, они всех здесь перебьют.

– Это мы еще посмотрим, не так ли? – принимая оборонительную позицию, заявила она.

«Хватит с ней спорить». Ее надо очаровать любой ценой, хоть она и враг ему. Едва он кончит в нее, как сразу обретет силу убить всех, кто встанет на его пути. Даже ее, стерву.

Почему в него не вселили демона Насилия, как в Мэддокса? Тогда обретение силы не зависело бы ни от чего, кроме гнева. Гребаный демон Разврата! От него одни неприятности.

Пару раз демон, отчаявшись, принудил его обратиться к успокаивающему: «Не думай об этом. Не сейчас, когда ты должен поддерживать возбуждение».

– Милая, – позвал Парис хрипловатым тоном. – Прости, если я ранил твои чувства минутой ранее.

Просто я был очень зол, вот и сорвался на тебе. – Он снова заставил свое лицо смягчиться, слегка прикрыл веки и расслабил губы, словно готовясь к поцелую.

Она пригладила рукой волосы и посмотрела на свои белые теннисные туфли.