Темный путь

— Меня зовут Кит из рода Кеттингов, — ответил парень. — И для меня честь быть здесь и принять этот дар из ваших рук, миледи, — дерзко добавил он.

— Тогда при свидетелях объявляю тебя, Кит из рода Кеттингов, победителем. В награду за умение и на долгую память вручаю тебе эту ленту. И пусть каждый, кто увидит ее у тебя знает, что получил ты этот дар в день середины лета, день воинского посвящения.

И под громкие одобрительные хлопки Йорунн привязала ленту к колечку на одежде Кита. Парень вспыхнул и склонился еще ниже.

Меж тем сгустились темные, как чернила, и густые, как патока, сумерки. В травах застрекотало невидимое воинство кузнечиков и сверчков, где-то бледно мерцали зеленоватыми огнями светлячки. В воздухе пахло нагретой за день землей, пылью и травами, над головой сиял молочный путь — все, что осталось от первого в мире пролитого кувшина. И горели костры на земле, споря со звездами в небе. И звучала музыка, снова били барабаны. Йорунн нашла в толпе брата и вместе с ним, рука об руку, начала древний танец.

Шаг назад, шаг вперед, почти вплотную прижаться к партнеру, затем развернуться, взмах — и руки скрещиваются, точно клинки, снова поворот. Ноги отбивают ритм, тело кружится, намечая сложный рисунок сближений и отступлений. Волосы Йорунн, распущенные по плечам, сияют в свете костров. А рядом Лид, сейчас не конунг, а лишь добрый любящий брат. Он молод, красив, его чистые серо-зеленые глаза похожи на закатную степь. Короткие чуть вьющиеся пряди уже спутаны ветром, на одежду налипли мелкие соринки и пыль — видимо молодой конунг уже не раз садился на землю или даже успел прокатиться по травам. Лид полон жизни, гибок и силен одновременно, на него смотрят сотни глаз. Кто-то с обожанием, кто-то с интересом, а кто-то с усмешкой. А мелодия набирает ритм, ускоряется, двое в центре уже не видят никого вокруг, стараясь не сбиться и не потерять друг друга. Люди смотрят, затаив дыхание. Шаг, поворот, прикосновение, поворот, шаг. И тут музыка стихает, а танцоры замирают, тяжело дыша. Спина к спине, но руки касаются друг друга ладонями. Толпа взрывается криками одобрения, а Лид обходит сестру, опускается перед ней на одно колено и целует ее руку в благодарность за танец.

Ночь в небе горит тысячами огней, а под небом внизу нет никого счастливее этих двоих.

4. Пробуждение

Следующий день начался для Йорунн очень поздно. После бурной ночи девушка спала так крепко, что пропустила и утреннее пение петухов, и щебет птиц на рассвете, и даже звуки просыпающегося дворца не потревожили ее. Из дремы вырвала духота, когда солнце пробилось в окно комнаты. Лето в степи редко бывает прохладным и свежим, а уж обеденные часы вовсе наполняются знойным безумием.

Йорунн с трудом приподнялась на локтях и со стоном тут же опустилась обратно на постель. После ночных танцев болело все тело, даже привычка часто и подолгу находиться в седле сегодня не спасла, а может причиной всему было вино, выпитое сверх меры. Но летняя жара была беспощадна, и пролежав недвижно еще несколько минут, девушка все-таки заставила себя встать, открыть окно, пустив в комнату немного ветра, и посмотреться в зеркало. Из отражения хмуро выглянул кто-то взъерошенный, бледный, в помятой одежде, с колосками и сухой травой, застрявшей в совершенно запутанных волосах, на щеке темнел длинный серый след то ли пыли, то ли копоти.

— Да, подобающий вид для сестры и наследницы конунга Великой Степи, — прокомментировала она увиденное, пытаясь вынуть мусор из волос.