Темный рай

Гамбургер был божествен. Мэри впилась в него всеми зубами, закрыла глаза и блаженно застонала. Полфунта первоклассной монтанской говядины на пышной теплой белой булке. Мэри едва смогла обхватить этот гигантский сандвич двумя руками. Расплавленный душистый сыр тут же выдавился с краев и потек у нее между пальцев.

– В жизни не видел, чтобы женщина ела столько, сколько ты, Мэри Ли. И как только тебе удается сохранять при этом чудную фигурку?

Уилл проскользнул за спиной Мэри в ее кабинку и водрузил на стол бутылку «Курса» с длинным горлышком. Судя по его виду, то была далеко не первая бутылка. Глаза Уилла ярко блестели. На липе застыла неизменная кривая усмешка. Прядь темных волос упала на лоб. Уилл подхватил с тарелки Мэри гигантский кружок лука и откусил, блеснув ровными, безупречно белоснежными зубами.

– Все, что надо, я сброшу.

– А Джей Ди тоже будет «сбрасывать» вместе с тобой? – лукаво поинтересовался Уилл.

– Джентльмены не задают подобных вопросов, – не моргнув глазом, парировала Мэри.

Уилл посмотрел на нее искоса и, повернувшись, оглядел зал:

– Здесь джентльмены не водятся. На мили вокруг. Здесь собрались одни сборщики навоза, ловящие момент удачи или возможности удрать.

– Вчера вечером я познакомилась с твоей женой, – сообщила Мэри, окуная гамбургер в миску с кетчупом.

Она жевала, не сводя глаз с Уилла, пытаясь определить его реакцию и угадать, что за тяжесть лежит у него на сердце.

Люси посмеялась бы над ней за это.

Усмешка Уилла стала жесткой и сердитой. Он положил кольцо лука на тарелку.

– О, в самом деле? Танцевала ли она, как в добрые старые времена, с богатенькими парнями?

– По правде говоря, она чувствовала себя там не в своей тарелке, – заметила Мэри. – Мне показалось, что Саманта слишком хороша для того, чтобы вращаться в этой дурацкой толпе.

– Ага, да ты не видела ее «вращающейся» со мной!

– Так, может быть, ты просто слишком занят, чтобы заметить, что между женщиной и мужчиной существуют отношения, связанные не только парой Х-хромосом. Я дам тебе ключ к разгадке, Уилл: неверность – не та черта характера, которую женщины приветствуют в своих мужьях.

Уилл попытался подыскать язвительный ответ, но в голове что-то заклинило. Он принялся ковырять этикетку на пустой уже пивной бутылке. Он – псих, он – обманщик, потерянный, свихнувшийся тип с закидонами. Сам же говорил себе, что хочет разорвать этот брак, и даже уже успел накуролесить для этого. Уилл не знал, как из всего этого выбраться.

Он оттолкнул Саманту! Теперь она сама направляется в сети так скоро свалившейся ей на голову благополучной жизни. Разве он может надеяться на то, чтобы ее вернуть? С какой стати Саманте возвращаться к прежней жизни? К чему ей возвращаться? Проклятие! В будущем и у него будет блестящая жизнь, и он никогда не задумается о том, что оставил в прошлом.

– Послушай, – сказала Мэри, – все это не мое дело. Видит Бог, у меня и без того забот полон рот, чтобы еще вмешиваться в твою жизнь. Просто мне кажется, что Саманта – прекрасная девушка, вот и все.

– Так оно и есть, – пробормотал Уилл. Взглянув на Мэри, он усмехнулся ей улыбкой, такой же фальшивой, как и купюра в три доллара. – В таком случае, как по-твоему, почему она попалась на удочку такого психа, как я?

– Наверное, тебе лучше спросить об этом у нее?

– Может, она думала, что сможет меня исправить, а? – Уилл прислонил бутылку к щеке, точно позировал для рекламного снимка пива «Курс». – Прошу прощения, леди, – неисправим. Никаких задатков, никаких возвратов.

К ним подошла официантка с подносом напитков, предназначенных для другого столика. Уилл стащил с подноса бутылку «Курса», заменив ее своей пустой, на что официантка, вместо того чтобы наброситься на Уилла с руганью, озорно ему подмигнула и одарила дьявольской улыбкой.

– Мэри Ли, – сказал Уилл, настраиваясь на философский лад, – ты когда-нибудь чувствовала себя парой перчаток на левую руку в мире правшей?

– Да, – тихо призналась Мэри, – бывало.

С танцплощадки вернулась Нора, разгоряченная и радостная. Уилл дернул ее за конский хвостик и попытался уговорить потанцевать с ним. Когда же Нора отказалась, сославшись на полную измотанность, он обратился к Мэри.

– Пойдем, – принялся уговаривать Уилл. – Брось ты этот гамбургер, ненасытная.

– Мне кажется, ты недостаточно трезв, чтобы удержаться на ногах.

– Черт возьми, точно! Но танцевать-то я могу. Это все равно как заики, которые распрекрасно поют. Я – Мел Тиллис техасского тустепа.