Темный рай

– Я просто не хотел, чтобы кто-нибудь ее обидел, только и всего, – дипломатично заявил Дрю, переводя взгляд на Саманту, обслуживающую столик туристов из Флориды. Она улыбалась клиентам и внимательно выслушивала их вопросы относительно происшедшей в гостинице истории. Красивая девушка, славная, милая, как неиспорченная дикая природа. Жаль, что ей так не везет с мужчинами. Жаль, что большинство мужчин такие сволочи! При мысли о том, что Саманта может стать причиной войны между Брайсом и Рафферти, у Дрю заныло сердце. Он понимал, что Саманта не станет ему доверяться из-за его специфической сексуальной ориентации, и потому огорчался еще сильнее, чувствуя свою полную беспомощность.

– У меня нет ни малейших намерений обидеть Саманту, – пробормотал Брайс, строя в то же время про себя планы и пути их осуществления. – Не нальете ли мне виски, Дрю?

Брайс вернулся со стаканом к своему столику, за которым Лукас, играючи, соблазнял Шерон, а Таунсенд сидел потея. Лукас, сам того не замечая, зашел слишком далеко. Глаза Шерон сияли тайным удивлением. Таунсенд допил свою «Столичную» и с обидой уставился на Брайса, усаживавшегося в кресло во главе стола.

– До каких пор вы намерены меня игнорировать?

Брайс болезненно поморщился.

– Вы достали видеопленку?

– Нет.

На красивом лице судьи выступили крупные капли пота. Даже при тусклом свете огня из камина он выглядел чрезвычайно бледным. Взгляд стал затравленным. Брайс потер подбородок и подумал, сколько доз кокаина принял сегодня «его честь». Слишком много – дурак! Если этот человек и обладал когда-то крепкими нервами, то теперь его хладнокровие ушло в прошлое вследствие излишней невоздержанности, превратившей его в бесхребетного слизняка.

– Черт бы вас побрал, Брайс! – прорычал Таунсенд. Рука его дрожала, и он что есть сил вцепился в пустой стакан. – Прежде всего вам никогда не следовало этого делать!

– Это – часть игры, ваша честь, – тихо произнес он. – Знаете, как это говорится: взялся за гуж… или какой там вариант у полицейских? Нет умения – не иди на преступление.

Таунсенд затрясся всем телом.

– Если эта пленка попадет в чужие руки, моей жизни конец! – прошептал он хрипло, точно горло ему сжимали чьи-то невидимые пальцы.

Брайс равнодушно разглядывал свои ногти. Пленка никак его не компрометировала. Он всегда об этом заботился. В этом заключалась часть его прочного положения, один из ключей к его могуществу. Про себя Брайс уже давно списал Таунсенда, как безнадежную потерю. Он был трусом, а трусов используют до тех пор, пока из них уже ничего нельзя выжать.

– Вам следует об этом поразмыслить, друг мой, – Брайс поймал взгляд Таунсенда, – прежде чем вы нажмете на спусковой крючок.

* * *

– Ты уверена, что не поедешь на ранчо?

– Со мной все будет в порядке, – ответила Саманта.

Брайс сидел за рулем старенького автомобиля Саманты, чувствуя себя в нем так же уверенно, как и за рулем «мерседеса», в котором следом за ними ехала Шерон. Он переключил рычаг скоростей в нейтральное положение и оставил руку на нем, остановившись у единственного в Новом Эдеме светофора. Руки у Брайса были худыми, костлявыми, пронизанными выпуклыми нитями вен. На безымянном пальце красовался большой перстень из оникса с золотой рельефной розой, ярко блестевшей в свете огней на приборной панели.

Богатство. У этого слова был вкус шоколада, и оно заставляло Саманту думать об ощущении, испытываемом при прикосновении шелка к коже. Она сняла с колен сумочку и поставила ее в ногах, мысленно подсчитывая сегодняшние чаевые. Если каждый день откладывать чаевые, то когда-нибудь она сможет пойти в «Латиго» и купить себе что-нибудь красивое… через месяц или три.

– С тобой все будет в порядке, – искоса взглянув на Саманту, криво усмехнулся Брайс, – а со мной? Я не буду спать всю ночь, беспокоясь о тебе.

Саманта мягко и искренне улыбнулась Брайсу, сердце ее неожиданно наполнилось радостным чувством.

– Для меня это очень много значит! Приятно знать, что кто-то о тебе беспокоится.

И было бы еще лучше, если бы этим «кем-то» оказался Уилл. Саманта взглянула в сторону «Проклятых и забытых».

– Ну конечно же, Саманта, я беспокоюсь о тебе. – Брайс включил передачу и. как только на светофоре зажегся зеленый свет, нажал педаль газа. – Я считаю нас друзьями. Сколько еще раз следует это повторить, прежде чем ты поверишь?

– Не знаю, – виновато призналась Саманта. – Мне трудно представить, чтобы такой человек, как вы, мог подружиться с таким человеком, как я.

– Разве у меня не может возникнуть желание подружиться с яркой, прекрасной молодой женщиной?

– Я всего лишь официантка, подающая коктейли.

– Это то, чем ты занимаешься, а не то, что ты есть на самом деле. Никогда не смущайся последнего, Саманта. Такие размышления лишь ограничивают тебя.