Темный рассвет

Эшлин проигнорировала кота из теней и обеспокоенно взглянула на Мию. Девушка осела в гамаке, повесив голову и слегка покачиваясь в такт тихому плеску воды о корпус. Казалось, она вот-вот потеряет сознание от изнеможения. Наверху слышались крики экипажа, красочная ругань Большого Джона и песнь разворачиваемых парусов; в воздухе витал соленый запах моря.

Йоннен по-прежнему стоял в углу, в его тени лежала Эклипс.

– Ты что-нибудь с ним сделала, Царетворец? – тихо спросил он.

Мия поймала взгляд его темных глаз; в пространстве между ними повисла тень Юлия Скаевы. Прошли долгие секунды, прежде чем она ответила:

– Нет.

– Я хочу домой, – захныкал мальчик.

– А я хочу пачку сигарилл и бутылку золотого вина такого размера, чтобы утонуть в ней. – Мия вздохнула. – Мы не всегда получаем желаемое.

– Я – всегда! – насупился он.

– Уже нет, – Мия потерла глаза и подавила зевок. – Добро пожаловать в настоящий мир, братец.

Йоннен злобно уставился на нее. Эклипс поднялась из тьмы у его ног и перекочевала ксилуэту мальчика на стене, из-за чего тень стала вдвое темнее. Если бы не демон, мальчик, вероятно, уже бился бы в истерике, но учитывая все, через что ему пришлось пройти, ребенок неплохо справлялся.

Тем не менее Эшлин все равно не нравился взгляд, каким он смотрел на свою сестру.

Злобным.

Голодным.

– …Что теперь?.. – прорычала Эклипс.

– …Сыграем быструю партейку в «душек и шлюшек»? – предложил Мистер Добряк.

– …Вот тебе обязательно это делать, киса?..

– …Всегда, моя милая дворняжка…

Теневая волчица посмотрела своими не-глазами на остальных в каюте.

– …И я должна поверить, что эта невоспитанная кошара с предпубертатными шутками – фрагмент разбитого божества?..

– Да заткнитесь вы! – рявкнула Эшлин.

– Ответ довольно прост, – сказала Мия, подавляя очередной зевок. – Меркурио в руках Духовенства. Пока не вернем его, мы со Скаевой в тупике. – Она пожала плечами. – Следовательно, нам нужно его вернуть.

– Мия, его держат в Тихой горе, – ласково возразила Эшлин. – В эпицентре власти Красной Церкви на этой земле. Охраняемой Клинками Матери, самим Духовенством и бездна знает, чем еще.

– Ага.

– Более того, уверена, мне не нужно напоминать, что Меркурио схватили, чтобы добраться до тебя, – продолжила ваанианка, повышая голос. – Тебе рассказали, что он у них, потому что хотят, чтобы ты пошла за ним. Чтобы сделать эту гребаную ловушку еще более очевидной, Духовенству пришлось бы нанять кучу дорогущих куртизанок, танцующих в лиизианском нижнем белье и задорно поющих хором: «Это очевидная гребаная ловушка».

Мия слабо улыбнулась.

– Люблю эту песню.

– Ми-и-ия… – раздраженно простонала Эш.

– Он приютил меня, Эшлин, – ее улыбка испарилась. – Когда меня лишили всего. Дал мне пристанище и оберегал меня без единой на то причины. – Она взглянула на девушку блестящими глазами. – Он – моя семья. Больше, чем почти кто-либо на этом свете. Не диис лус’а, лус диис’а.

– Когда всё – кровь…

– Кровь – это всё, – закончила Мия.

Эшлин лишь покачала головой.

– МИЯ…

– Тихая гора находится в Ашкахе, Трик, – перебила она. – Нам все равно по пути. Так что избавь меня хоть ненадолго от своей болтовни про судьбу, ладно?

– ЗНАЧИТ, ТЫ СМИРИЛАСЬ С НЕЙ?

– Вовсе нет. – Мия с тихим стоном закинула ноги на гамак. – Пока достаточно и того, что мы плывем в правильном направлении.

– Духовенство узнает, что мы направляемся к ним, – заметила Эш, вставая, чтобы помочь ей снять заляпанную кровью обувь. – Тихая гора – это крепость.

– Ага. – Мия с кряхтением пошевелила пальцами на ногах.

– И как, ради Матери, ты надеешься проникнуть внутрь и спасти Меркурио? – настойчиво спросила ваанианка, снимая с ноги Мии вторую сандалию. – Не говоря уж о том, чтобы выйти оттуда живой?

– Через парадную дверь.

Мия тяжко вздохнула, наконец устроившись в гамаке и сдавшись сонливости.

– Через гребаную парадную дверь?! – прошипела Эш. – Тихой горы? Для этого тебе потребуется армия, Мия!

Та закрыла глаза.

– У меня есть одна на примете. Маленькая, но все же…

– Что, ради всего святого, ты несешь? – разъярилась Эшлин.

Гамак легонько укачивал утомленную девушку. Хаос и кровопролитие последних перемен, прозрения и пророчества, нарушенные и еще не исполненные обещания – все это, похоже, наконец догнало ее. Обеспокоенные морщинки на ее лице разгладились, шрам на щеке слегка приподнял уголок губ, так что казалось, будто она улыбается. Ее грудь поднималась и опадала в ритме волн.

– Мия? – позвала Эш.

Но та уже спала.

В наступившей тишине Йоннен тихо спросил:

– …Что значит «предпубертатный»?

Глава 9. Грезы

Ей снился сон.