Темный рассвет (СИ)

На меня посмотрели, как на сухопутного осьминога. Примерно с тем же осмысленным выражением полного непонимания – то есть как, им самим доставать продукты и себе готовить?

– Ну или подождите Селесту. Она скоро вернется.

– Ох! – тоненько пискнула камеристка Лави, когда я уже выбежала за дверь.

Кто мне сказал, что приезд матушки – это будет легко?

Если бы они не решили сделать нам сюрприз, комнаты уже были бы готовы. Скорее всего, я убедила бы Анри нанять на несколько дней прислугу. Комитет или не Комитет, но леди Илэйн Биго требовалось встретить со всевозможными почестями. А сейчас… о, Всевидящий! Не представляю, что мне скажут. Хотя нет, представляю. Нет, не представляю, и представлять не хочу!

Ненадолго задержалась перед дверями гостиной, чтобы пригладить волосы и оправить юбки. Сомневаюсь, что это поможет, но вдруг. Или не поможет?.. Прислушалась: в комнате стояла гробовая тишина. Даже Лави не щебетала, а это очень, очень плохо. Правда, отступать все равно некуда, в этом доме я вроде как хозяйка. Глубоко вздохнула и вошла.

Сестренка устроилась на диванчике, обитом расписной бледно-голубой парчой. Гладила Кошмара и делала вид, что ее тут нет – еще один не самый приятный признак. Разумеется, Лави бы здесь и не было, но леди Илэйн просто не знала, куда ее выставить. Сама же матушка стояла у окна: расправив плечи и сложив руки на груди, а заслышав меня, обернулась.

– Леди Тереза! Как вы могли до такого докатиться?

– Матушка! – возмущенно пискнула я.

– Это не дом. Это сарай.

Кажется, на тему энгерийской сдержанности я погорячилась. Да и обидно стало как-то за свой сарай… э-э-э… то есть дом. Между прочим, я здесь живу, и вполне успешно.

– Хороший дом! – искренне возмутилась я.

– Очень. Его сдует первым же порывом ветра.

– В Лации не бывает столь сильных ветров.

– Что ж, это обнадеживает.

Леди Илэйн приблизилась, медленно и величественно.

– А как вы двигаетесь? У вас походка служанки! И что это… – она поддела мой воинственно топорщившийся локон, выскочивший на лоб. – За непозволительная небрежность?

– Матушка, хватит!

Я попыталась приладить локон к остальным, но он не прилаживался. Наоборот пружинкой выстрелил вверх и потянулся к небу. Ну что я сделаю, если прическа от Эрика мне до сих пор аукается.

– Когда я приезжала к вам в Лигенбурге, обратила внимание на малочисленность ваших слуг и скромные условия. Но я и подумать не могла, что этот… ужас прочно войдет в вашу жизнь. Возможно, Винсент был прав, когда отказывался одобрить ваш брак. Этот мужчина, видимо, не способен понять, чего вы достойны.

– Достаточно!

Я рыкнула так, что Лави забыла о том, что ее здесь нет и слегка подскочила. У матушки даже глаза расширились, что случалось очень и очень редко. А вот не надо было задевать Анри!

– Это моя жизнь, матушка. И она такая, какая есть.

– Разве это жизнь, моя дорогая? – она окинула взглядом более чем скромную комнату. – Вы достойны гораздо большего.

– У меня есть все, что нужно, – я сложила руки на груди, неосознанно холодея.

Неужели и с ними придется сражаться?

– Я люблю своего мужа, – добавила уже спокойнее. – И свою дочь. Да, возможно я привыкла к другому, но мне достаточно знать, что они рядом. Что с ними все в порядке, и что они счастливы. А я всем сердцем надеюсь, что они счастливы. Надеюсь, вы не станете уверять меня, что я хуже прочих знаю, что такое счастье.

Выпалив все это на одном дыхании, замерла. Зная матушку, сейчас мне выскажут все что думают. В сдержанной, но достаточно жесткой манере, от которой захочется рассыпаться в тлен и не собираться до завтрашнего вечера. Но вопреки моим предположениям леди Илэйн не сказала ни слова. Просто смотрела на меня и молчала. Смотрела так, словно видела впервые в жизни.

– Что? – недовольно буркнула я. – У меня пятно на щеке?

– Моя дорогая, как же я скучала по вам!

Прежде чем я успела хоть слово вставить, матушка шагнула вперед и обняла меня так, как никогда в жизни. Порывисто и отчаянно меня притянули к себе, с такой нежностью и в то же время с такой силой, что перехватило дыхание. В хорошем смысле слова. Лави загадочно улыбалась – так она поступала всегда, когда приходилось делать вид, что она что-то не заметила или не услышала. Кошмар растворился в ее внимании, и тогда я обняла леди Илэйн в ответ. Так проникновенно-искренне, как только была способна. Казалось, в эти объятия мы вложили все несказанные слова. Все годы, в которые были гораздо дальше друг от друга, чем в последние несколько месяцев.

Краткие мгновения уютной тишины разорвал стук входной двери и быстрые шаги.

– Тереза, мы верну… – Софи влетела в гостиную и замерла. Глаза ее, потухшие и грустные, расширились. – … лись, – все-таки закончила дочь.

Она смотрела на леди Илэйн и Лавинию, изумление сменила растерянность, а затем испуг. Догадалась, кто они такие – не отметить внешнее сходство Биго невозможно, а воспоминания о Винсенте в ее памяти еще слишком живы. Поэтому сейчас я неспешно отстранилась и подошла к дочери, мягко положила руки на худенькие плечи. Та напряглась еще сильнее, словно я собиралась волоком тащить ее к дивану.