Темный рассвет (СИ)

Отдубасив ни в чем не повинную подушку, я поднялась, расправила платье. Надо зайти к Софи и спросить, как у нее дела с уроками. Пока что дочь искренне радовалась, что мы обходимся без гувернантки, а мне в радость с ней заниматься. Да и что мне вообще было делать в Маэлонии? В Лавуа я хотя бы вела Равьенн, сюда же до сих пор не прислали ни единого отчета на проверку. Надо бы им о себе напомнить и поторопить.

Едва открыла дверь, услышала веселый голосок Софи, доносящийся снизу.

– Синьорина Розатти, очень рада вас видеть!

А следом – голос Франчески:

– Мое черноглазое солнышко! Ты так чудесно говоришь по-маэлонски.

Мое?! Черноглазое?! Солнышко?!

Я вцепилась в перила до побелевших пальцев и буквально слетела по лестнице.

– Спасибо, Франческа! Марко тоже меня хвалит, и…

– Софи, ты что тут делаешь?!

От моего более чем резкого окрика дочь вздрогнула и виновато обернулась. Раньше я никогда не позволяла себе повышать на нее голос, сейчас же только сложила руки на груди и холодно посмотрела на Франческу. По-хорошему, этот вопрос был адресован ей. Ух, как же она меня бесит!

– Тереза, простите, что заглянула без предупреждения. Я проходила мимо, а Софи открыла мне дверь, потому что оказалась поблизости.

Мимо она проходила, как же! Интересно, кто сообщил этой девице наш адрес? Если Селеста, то я совсем не уверена, что так уж хочу видеть ее в нашем доме. И тем более каждый день. Может, логичнее было бы нанять агента Комитета, и то вреда меньше будет.

– Софи, ступай наверх. Я поднимусь и проверим уроки.

Девочка опустила голову, сделала реверанс и побрела к лестнице. Улыбка погасла, за одно это мне хотелось самой себе наступить на ногу. Вот только сейчас я напоминала комочек концентрированного зла, и ничего не могла с этим поделать.

Франческа же закусила губу и с сожалением посмотрела ей вслед.

– Вы несправедливы. Она просто спустилась за водой, и…

– Я сама решу, как мне воспитывать дочь, синьорина Розатти. Что вы хотели?

Ноздри Франчески дрогнули, она вскинула голову. Но все-таки ответила:

– Я пришла к вам, Тереза. Потому что хотела извиниться.

Я молча расправила плечи, с трудом удержав вертевшуюся на языке колкость.

– Понимаете, мои чувства к Анри… они…

Она сейчас что, серьезно?

– Я действительно его люблю, я ждала его много лет, и справиться с тем, что он любит вас оказалось не так-то просто, – Франческа приложила ладони к груди и шагнула ко мне. – Поверьте, я искренне раскаиваюсь. Я не хотела вас обидеть, просто не сумела совладать с чувствами. Мне было очень тяжело, но теперь все в прошлом.

Она замерла, глядя мне в глаза. Кроткая, как святая Миланея.

– Простите, Тереза. Вы сможете меня простить?

Она потянулась к моим рукам, но я отвела их за спину.

– Я с детства знакома с синьорой и синьором Фьоренчелли, наши семьи дружат.

Вот только увольте меня от очередного пересказа вашего детства в двух томах.

– Хотела, чтобы вы поняли, почему я так себя вела. Что для меня действительно важно, чтобы их добрая семья была искренне счастлива – они если еще и не полюбили вас всей душой, то вот-вот полюбят. И я подумала, что мы с вами тоже могли бы подружиться.

Искренне, говорите? Да вы сегодня просто в ударе. Случись им познакомиться с Луизой, та бы удавилась шнурком от корсета. От сознания собственной неполноценности в актерском мастерстве рядом с этой кладезью таланта.

– Теперь, когда нас больше не разделяет эта неловкость…

– Нет, – коротко сказала я.

Матушку удар бы хватил – потому что я не только не пригласила нашу гостью на чай, но еще и недвусмысленно потеснила ее к двери, шагнув вперед. Франческе оставалось либо столкнуться со мной, либо отступить, что она и сделала. Наткнулась местом пониже спины на дверную ручку и ойкнула.

– У нас с вами не получится дружбы, синьорина Розатти.

– Вы всегда отталкиваете людей, которые приходят к вам с открытым сердцем?

– Только когда из раскрытых сердец тянет сквозняком.

Глаза Франчески гневно сверкнули. Вот это уже больше похоже на правду.

– Что ж, дело ваше! – задрав свой узкий подбородок, заявила она. – Надеюсь, в вашем сердце хватит любви к людям, вырастившим Анри, чтобы не показывать своей неприязни в их присутствии. Я это смогу пережить, а вот им будет неприятно, потому что для них я как дочь.

О, я ошибалась: она мало напоминала Евгению. Та изначально вела себя так, словно я недостойна целовать землю у ее ног, а синьорина Розатти предпочитала изображать добродетель. В данном случае – оскорбленную до глубины прозрачной как родниковые воды души. Хотя при этом на удивление тонко умудрялась вплетать в сладкие речи ядовитые ниточки на тему давнего знакомства с родителями Анри и их к ней расположения.

Впрочем, я давно уже считала наш милый разговор исчерпанным.

– Благодарю, что заглянули, синьорина Розатти. А теперь будьте так любезны. Мне нужно заниматься с дочерью.

Франческа вылетела за дверь шальной пулей, я же на всякий случай заперла дверь – мало ли кому там еще в голову взбредет передо мной извиниться, и направилась наверх.