Тёмный рыцарь

Королевскую свиту де Пейн уже видел раньше, у стен замка Гиффорд. Король, внимательно следя за передвижением противника на противоположном берегу, лично командовал стрельбой катапульт. Теперь же и он, и его спутники изнемогали от голода и жажды, им не терпелось приняться за еду. Приор произнес краткое благословение и удалился, притворив за собой дверь трапезной; пир начался. Блюда быстро сменяли друг друга: суп из перепелов, оленина с пряностями, молочный поросенок, запеченный с фруктами и овощами, говядина, тушенная с имбирем и тимьяном. Несмотря на голод и усталость, Стефан не забывал об учтивости, улыбался де Пейну и его спутникам, особое же внимание уделял Изабелле. По такому торжественному случаю она нарядилась в роскошное синее платье с высоким воротником и парчовым лифом; ее длинные пшеничные волосы были заплетены в косы, перевязаны зелеными лентами и украшены серебряной диадемой. Мюрдак и Нортгемптон были столь же учтивы, как и король, а вот Евстахий был зол и вспыльчив, как дикий кабан во время гона. Судя по всему, он накануне поссорился с отцом и его советниками и за столом продолжал спорить с ними. На выручку Уоллингфорду двигался Генрих Плантагенет с большим войском. Король, не уверенный, что сможет противостоять такой силе, решил снять осаду крепости и искать мира с соперником — это решение Евстахий и оспаривал столь яростно. Нортгемптон и Мюрдак пытались прервать поток его горячих упреков, заявляя, что у короля нет другого выхода, потому что его сподвижники-бароны устали от войны и хотят увести свои войска. Более того, Генрих может сейчас оказаться уступчивым в переговорах. Евстахий не желал ни с чем соглашаться, он грозил, что уведет от Уоллингфорда свое войско и станет нападать на вражеские силы в Восточной Англии.

С этим король был склонен согласиться, он поинтересовался мнением де Пейна и остальных присутствующих. Тамплиерам не хотелось ввязываться в эту дискуссию. Стефан, беспрестанно моргая, обратился к Беррингтону, де Пейну и Майелю: если Евстахий и вправду уведет своих воинов, согласятся ли рыцари хотя бы сопровождать его в восточные графства? Мюрдак и Нортгемптон уже согласились. Де Пейн смутился и не знал, что отвечать. Он взглянул было на Байосиса, чтобы узнать его мнение, но английский магистр ордена хранил молчание; его что-то беспокоило — казалось, он весь сосредоточен на какой-то тайной боли. Беррингтон осторожно заметил, что Орден рыцарей Храма неизменно соблюдал нейтралитет на протяжении всей гражданской войны. Евстахий заорал, что нейтралитета не бывает, а Стефан со всем красноречием и при поддержке Мюрдака стал убеждать: единственное, чего он желает, — это чтобы рыцари Храма служили его сыну в качестве посредников и давали здравые советы в вопросах стратегии.