Темный рыцарь Алкмаара

— Где остальные? — спросил следопыт. — Я же сказал вам всем, что буду в таверне. Чтоб подошли сюда. Поесть надо да провизией затариться, я уже сговорился с хозяином, чтоб приготовил нам все, что понадобится, в дорогу.

— А рынок? — Джастин из кожи вон лез, чтоб изобразить из себя бывалого воина.

— На рынке сейчас всякую дрянь продают. Если хочешь отравиться — пожалуйста, топай на рынок. Возможно, тебе повезет, и монахиня сможет тебя излечить.

— Монахиня? — Джастин аж подпрыгнул. — Ты ее видел? Она сильная? У меня сестра в монахинях. Тоже Цесарея зовут. Может, — это моя сестра?

— Наверняка сильная — мне фурункул с шеи свела. И, вполне возможно, что сестра. Вы с нею похожи.

— О, нет, при чем здесь фурункул! — Джастин оскорбился до глубины души. — Я говорю о подлинной, высшей силе. Говорят, монахиня может залечить пронзенное стрелой сердце, если Всевышний откликнется на ее призыв.

— Ну да, если это стрела, пущенная богом любви.

— Следопыт! — гневно изогнул бровь Джастин. — Дурные речи не должны касаться монахини! Ты отнимаешь ее силу.

— Ничего я ни у кого не отнимаю. А монахиня не может лечить тяжелые раны — она своей магией касается всех понемногу. Чем задавать дурацкие вопросы, лучше закажи цыпленка, вина не проси — нам хватит одной бутылки на двоих. И не забудь вечером проверить — наполнены ли сумки копченой олениной и сухарями.

— Разве у нас не будет вьючных лошадей со всеми припасами?

— Если ты лично не позаботишься о припасах, то не будет.

Ренард свернул карту, спрятал за пазуху и принялся за еду.

Джастину ничего не оставалось, как последовать его примеру, — пухленькая служанка принесла, как было приказано, курицу, а вместо воды — кувшин доброго эля. Сразу видно, что Джастин тронул ее сердце.

— Тебе доводилось сражаться с проклятыми? — поинтересовался Ренард, глядя, как парень раздирает на части цыпленка, причем кусочки мяса и кожи сыплются в просвет между кожаной курткой и наручами.

— Да, я… — Джастин залился краской. — Я дрался.

Юный рыцарь замолк и еще больше покраснел.

«Не имеет значения», — хотел сказать Ренард, но счел за лучшее промолчать.

Ему уже сделалось ясно, что жалкий отряд сопровождения Цесареи набирался вовсе не для того, чтобы биться с легионами проклятых. Эти юноши и кучка лучников должны были охранять монахиню на дорогах Империи от своих, на большее бравые вояки были не способны.

И в прежние года, куда более спокойные, имперские дороги не славились своей безопасностью. Паломники и разбойники, два бедствия, с которыми не мог сладить ни один Император, поджидали путников за любым поворотом тропинки. Считалось, что хотя бы раз в жизни каждый житель должен побывать в сердце Империи и припасть к святыням Фергала, чтобы вдохнуть новую веру во Всевышнего в свое сердце. Но не только жаждущие укрепить веру путешествовали по дорогам: преступники всех мастей, убийцы, грабители, насильники заковывались в цепи, на них надевали ошейники скорби, скрепленные магией, и осужденные отправлялись в Фергал, дабы предстать пред очами Великого инквизитора, который с помощью магии снимал с преступников прегрешения. Так что эта разнородная толпа, одетая в рубища, зачастую босая, с посохами и сумками для подаяний шлялась по дорогам, и далеко не всегда направлялись они в столицу Империи. Каждый преступник имел при себе послание местного священника к Великому инквизитору. Этот клочок пергамента служил своеобразным пропуском не только от одного города к другому, но и на двор паломников, где всех, жаждущих поклониться святыням, поили, кормили и укладывали спать. Многие путники так никогда и не добирались до столицы: одни умудрялись путешествовать из города в город, от одного двора паломников к другому. Одни преступники с помощью магов-отщепенцев сбрасывали докучливые ошейники, чтобы присоединиться к банде грабителей. Другие все же добирались до столицы в обществе благочестивых девиц, которым после долгого путешествия была одна дорога — в жалкую каморку борделя. Сняв с шеи тяжкий груз, тяжкий в прямом смысле и переносном, прощенные возвращались назад, чтобы спустя месяц-другой вновь отправиться в путь за очередным отпущением грехов. Искушенные, они уже отлично знали все ловушки предстоящего пути, все возможные ухищрения и все доступные блага.

Разумеется, никто не мог позволить, чтобы в обществе подобных личностей путешествовала Цесарея, а выбранного эскорта было вполне достаточно, чтобы шугануть два десятка «жаждущих прощения» негодяев. Но что делать с демонами, если они появятся на пути, Ренард понятия не имел.

— Это правда, что проклятых нельзя убить? — спросил Джастин, довольно быстро расправившись с цыпленком.

— Одержимых убить нетрудно, берсерков — сложнее, а вот темного паладина или рыцаря ада, боюсь, тебе не одолеть, — заметил Ренард. — А с демоном лучше вообще не связываться. Им неведом страх смерти. Каждая проклятая душа возвращается в Преисподнюю, где вновь обретает плоть, и с каждой смертью демон становится только сильнее.

— Что же с ними делать?