Темный рыцарь Алкмаара

Внезапно выскочил из укрытия Торм, сын Торма, не обращая внимания ни на храпящих рыцарских коней, ни на летящие стрелы (далеко не все они попадали в алкмаарца и его коня, две или три уже застряли в щите Эмери, а одна оцарапала коня Гоара, а уж сколько угодило в землю — некогда было считать). Юркий Торм сумел-таки добраться до оброненного Нигелем меча и, подобрав (тяжелая штука, малец с трудом поднял меч за рукоять двумя руками), поволок по земле, а не понес. Нигель, уже немного очухавшийся с помощью Цесареи от страшного удара, сумел принять из рук мальчугана свой меч. И даже вскинуть его над головой.

— Победа! — завопил нетерпеливый Джастин.

Алкмаарец повернулся к лучникам, прикрываясь щитом — но теперь оказался открыт для рыцарей. Джастин первым помчался в атаку, но горгулья тут же ринулась вниз и опрокинула мальчишку на землю вместе с конем. Эмери, скакавший следом, резко сдал назад. Зато Гоар преуспел. Еще миг — и он оказался рядом с алкмаарцем, на которого сыпался дождь стрел.

Драться на два фронта всадник явно не мог, он попытался поднять коня выше в воздух. Но конь смерти — все же не горгулья, которая тем временем успела подняться и усесться на макушке скалы, будто стала ее продолжением. Гоар старательно замахнулся, но его удар пришелся по броне скакуна. Новый удар встретил меч алкмаарца. С клинков брызнули искры. Бешеный попытался достать Гоара рогом, но не смог. А рядом был уже Эмери. И тут дождь стрел прекратился.

Гоар оторопел, увидев, как все лучники разом пали на землю и остались лежать недвижимыми.

В следующий миг горгулья рухнула сверху, вновь ударила огромными лапами в скалу, один из осколков сбил Эмери с коня, второй угодил Нигелю в голову, фонтаном брызнула кровь из расколотой головы. Конь Нигеля встал на дыбы и сбросил всадника. Следопыт, который как раз в этот момент очутился у подножия скалы, пустил в летающую тварь стрелу, но промахнулся второпях. А меч Даргана прошел в зазор меж пластинами доспеха Гоара, и рыцарь выронил меч. Эмери попытался встать, но конь смерти ударил его копытом в грудь, вминая кирасу в тело, и юноша распростерся на земле, потеряв сознание. Напрасно взывала к Всевышнему Цесарея — обращенные к небу ладони были пусты, ей не удалось вымолить у Всевышнего больше ни капли магии.

Все было кончено. В этом сомневаться не приходилось. Бросив лук и колчан — уже не до них — следопыт ринулся к монахине, схватил девчонку за руку и потащил назад к тропинке, которой они совсем недавно пришли на эту проклятую площадку. Убежать по прежней дороге от преследователей надежды не было. Но следопыт знал тайную тропу, что вела наверх к вершине соседнего холма — и, главное, там можно было найти убежище в пещерах. Слабая надежда, но лучше, чем ничего. Лишь бы рыцари сумели хоть немного задержать монстра-всадника и горгулью, дав Ренарду шанс ускользнуть вместе со своей спутницей. Ведь главное в их миссии было — доставить монахиню в Ниинорд. Нигель явно недопонял приказ.

— Скорее! Скорее! — бормотал следопыт как заклинание и буквально волочил девушку на себе.

Из-под подошв осыпались камешки. Два или три раза Ренард чуть не сорвался с крутого склона — и немудрено, одной рукой ему приходилось цепляться за стволы и ветки, другой тащить за собой Цесарею. Та постоянно спотыкалась в своем неудобном платье, то наступала на подол, то цеплялась за ветки. В конце концов, Ренард взвалил ее себе на плечо и потащил наверх. Он и сам подивился, что способен на такое. Девушка, правда, была тонка, как тростинка, но треклятое платье весило почти столько же, сколько его обладательница, так что каждый шаг давался Ренарду с бешеным напряжением. Вскоре ему стало казаться, что неведомые пальцы хватают его за ноги и волокут вниз, не давая сделать ни шагу. Воздух обжигал губы, но не насыщал легкие. Следопыт уже не дышал, а пил его, как пьют воду или даже вино, тягучее, вяжущее губы, и точно так же сплевывал с губ каждый выдох, освобождая легкие для нового нестерпимо режущего горло вдоха.

На счастье, их никто не преследовал, даже горгулья. Неужели? Ренард почти не верил в свою удачу. Разумеется, был шанс, что погоня пустится по торной тропе, а не станет карабкаться в гору, отыскивая следы на склонах и обрывки платья Цесареи на камнях.