Темный рыцарь Алкмаара

Опа! У монахини было при себе золото. Отлично. А Дарган экономился на каждом медяке, закупая продовольствие для отряда.

– Да, золото, как всегда, досталось ворам,– по своему обыкновению пошутил Ренард.

– Хорошо, что в сумке… – начала было Цесарея, но не закончила, прикусила губу.– Золота там было совсем немного… – Она попыталась улыбнуться.– И потом… мешочек с травами и бинтами остался при мне.

– Ну, тогда о чем печалиться! – пожал плечами Джастин.

* * *

Наконец сильно поредевший отряд тронулся в путь.

Дорогу указывала Цесарея – она ощущала следы темной магии Идразеля, как если бы демонолог отметил свой путь черными точками на камнях и придорожной листве. Но даже этот след то и дело пропадал. Тогда отряд останавливался, и вперед выезжал Дарган. Закрыв глаза, несколько секунд он сидел неподвижно в седле, потом поднимал неповрежденную правую руку и указывал путь – «Свет души» даже на таком расстоянии звал своего хозяина за собой. Впрочем – иначе и быть не могло. Если Дарган еще мог двигаться и сидеть в седле, если он не упал на землю недвижно – то лишь благодаря тонкой нерасторжимой связи с медальоном. Армию нежити двигала вперед магия Мортис, его – свет собственной души. Только героям нет нужды постоянно подпитываться чужой силой, но Дарган был обычным алкмаарцем, медальон и сбереженная в нем душа сделали его равным герою, наделенному собственной волей и собственной силой.

Но с каждым часом силы Даргана таяли. Ему казалось, что чума вновь сжигает его тело, будто он умирает во второй раз, умирает долго и мучительно.

Иногда ему непреодолимо хотелось поднять в воздух коня смерти и устремить в полет – в погоню за демонологом. Один он бы сумел за час-другой догнать предателя. Несколько раз он уже дергал за повод, но всякий раз себя останавливал. Да, настигнуть бы он настиг, а вот справиться с Идразелем – это вряд ли. Пожалуй, сейчас бы Дарган не смог победить даже одного-единственного слабенького сектанта.

– Ну что, я же говорил, что демонолог тебя обманет! – напомнил о своих подозрениях Ренард. Он подъехал к алкмаарцу, и теперь Ветер и Бешеный шли по тропинке голова в голову.– Так и вышло. Странно только, что он так долго хитрил, ждал чего-то и только теперь завладел талисманом.

– Ничего в этом нет странного,– отозвался Дарган.– Меченый уже пытался украсть медальон и сжег при этом руку по локоть. Так что Идразелю пришлось отложить похищение – до тех пор пока он не сплел перчатку из серебряной проволоки. Никто даже не заметил, что он занят рукоделием… ловкач…

– Я заметил,– отозвался едущий впереди Джастин.– Еще спросил его – зачем? А этот тип ответил: чтобы защититься от демонов. Якобы, если держать меч рукой в серебряной перчатке, то можно поразить самого герцога Преисподней. И добавил: это я тебе по секрету сказал.

– Ловкач! – хмыкнул Ренард.

– Мерзавец,– подтвердил Джастин.

– Но все равно ему пришлось дожидаться удачного случая,– заметил Дарган.– Он сильно рисковал. Я ведь мог в любой момент вас освободить и натравить на проклятого.

– Чего ж не освободил-то? – буркнул Гоар.

– Я ничего не подозревал.

– Угу, все мозги в башке сгнили… – Гоар заржал, но тут же скривился от боли.

– Я не зомби,– сухо ответил Дарган.

– А вдруг серебряная перчатка – в самом деле, талисман? – У Эмери загорелись глаза.– Вот здорово, мы же сможем обезглавить так легионы… а меня… на меня… – Эмери задохнулся.– На меня сразу изольется милость Всевышнего, и я превращусь в паладина Империи.

– Ну почему же только в паладина? Сразу в светлого мстителя! – хмыкнул Гоар.

– Можно и в мстителя,– ничуть не смутился Эмери.

– Мне с самого начала показалось странным, что демонолог решил кому-то помочь,– заявил следопыт.– Для проклятого он вел себя слишком по-человечески.

– Но он же человек… – напомнил Дарган.– Хотя нет, он в прошлом не человек, а эльф.

– Неважно, кто он в прошлом. Ныне он – проклятый и служит Бетрезену. Только ему. Я не помню вообще, чтобы кто-то из проклятых предал Падшего. Человек может предать, эльф может предать. Нежить, судя по тебе, может предать, коли обзаведется малой толикой воли.

– Я – предатель? – изумился Дарган.

– А кто же еще?

– Алкмаар я не предавал, а Мортис не присягал. Я просто шел за ними…

Дарган замолчал, нахмурился. Он молчал долго. Просто смотрел вперед – на дорогу, что серой лентой стлалась перед ними, огибая очередной холм.

– Значит,– вымолвил с трудом Дарган,– Идразель меня обманул. Нет никакого священного колодца в землях эльфов, испив из которого я смогу вернуть себе живое тело.

– Про колодец ничего не знаю, но в эльфийских владениях много чего волшебного,– отозвался Ренард.– Я говорил тебе про колодец Древних, только не слышал, чтобы воды его воскрешали нежить. В те дни, когда Мортис еще была богиней жизни Солониэль, она много чего сотворила в тех землях, которые потом отдала эльфам. Так что есть там живая вода или нет – мне неведомо.