Темный рыцарь (ЛП)

Его губы сжимаются в тонкую линию, а мышцы на шее напрягаются и пульсируют, когда он начинает трахать меня, как мужчина на задании. Он все еще носит свою рубашку, и я ненавижу, что он скрывает от меня часть себя.

У меня такое чувство, что я так много видела настоящего Деймона за последние несколько часов, и все же он оставляет эту частичку загадкой.

Мне это не нравится.

Но поскольку он продолжает врезаться в меня, у меня нет никаких шансов что-либо с этим поделать.

Его кончики пальцев резко впиваются в мои бедра, достаточно сильно, чтобы я не сомневалась, что после него останутся синяки.

— Черт возьми, Ангел. Черт, — ворчит он, одна из его рук отпускает меня и скользит вверх по моему телу, пока не находит пристанище на моей шее.

Я задыхаюсь, непривыкшая к жесткой хватке, когда его челюсть дергается.

— Моя, — шипит он. — Ты. Блядь. Моя, — собственнически ворчит он, врезаясь в меня с каждым словом.

— Скажи мне, Калли. Скажи мне, что ты моя.

Я настолько потеряна, что ничего, кроме нашей связи, прямо сейчас не существует, и я ловлю себя на том, что кричу: — Да. Да, я твоя, — когда его хватка на моем горле и бедре усиливается, его член еще больше набухает внутри меня.

— Поиграй со своим клитором, — требует он. — Я хочу посмотреть, как ты кончаешь, прежде чем я наполню твою киску своей спермой.

Мои губы приоткрываются от его грубых слов. Я бессильна что-либо сделать, кроме как следовать приказам, и я обнаруживаю, что моя рука касается нижней части живота, прежде чем я нажимаю двумя пальцами на свой клитор.

— О, черт, — ворчит он, когда я прижимаюсь к нему. — Да. Черт. Щелкни по клитору, красавица. Обкончай весь мой гребаный член.

Я делаю то, что мне говорят, пока он смотрит на мою руку, пока я работаю над собой.

— Вот так, — подбадривает он, когда я начинаю достигать своего пика. — Да. Моя. Моя. Моя, — скандирует он, его темные, затравленные глаза смотрят мне в самую душу. На его губах играет дьявольская улыбка. — И вот так, ангел отдает себя самому дьяволу.

Его зловещие слова становятся последней каплей, и я разбиваюсь вдребезги, мое тело содрогается в течение долгих минут, пока я переживаю лучший оргазм, который я когда-либо испытывала, моя киска доит из него его собственное освобождение.

— Калли. Ангел. Черт возьми, красавица. Чееерт.

Его член дергается внутри меня, наполняя меня своей спермой, как он только что пообещал.

Моя грудь вздымается, когда я смотрю на него, наблюдая, как он испытывает наслаждение. В этом есть что-то от чистой красоты, когда его лицо напрягается, глаза закрываются, а губы приоткрываются. Это момент, в котором я могла бы застыть навечно, когда мое тело безвольно лежит на кровати, совершенно измотанное двумя оргазмами, которые он мне подарил.

Но затем он открывает глаза, темные, затравленные, опасные глаза, за которые я ежедневно ругаю себя за то, что не узнала ночь вечеринки в честь Хэллоуина, и все рушится вокруг меня.

Он отпускает мое горло и поднимает руку к моей щеке, обхватывая ее своей теплой ладонью.

— Моя, — мрачно шепчет он, когда мой желудок тревожно сжимается.

Я сглатываю, пытаясь подавить эти странные чувства, желая вернуться в любое время за последний час, когда он завладел мной настолько всецело, что я забыла, что что-то существует за пределами этой квартиры.

Но реальность такова, что жизнь снаружи продолжалась, и последствия засады на складе итальянцев повлияют на жизни всех, кто мне небезразличен. И все же, вот я здесь, валяюсь в постели с парнем, который застрелил хорошего парня, с которым я должна была проводить время, и похитил меня, накачал наркотиками, привязал к своей кровати и объявил своей.

Еще через несколько секунд он вырывается и опускается рядом со мной, немедленно обнимая меня за талию и притягивая к своему телу.

— Ты, черт возьми, все, Калли, — бормочет он мне на ухо, его голос звучит расслабленно и сонно.

И ты, безусловно, нечто, думаю я про себя.

У него так много сторон, больше, чем, я думаю, даже он осознает.

Холодный, темный Деймон жесток, внушает ужас. Но самая приятная его сторона — это… Блядь. Это все массовый трах по голове.

Он утыкается носом в мою шею, вдыхает мой запах, целует и покусывает мою кожу.

— Что случилось? — спрашивает он, когда я не отвечаю и не растворяюсь в нем, как раньше. — Я причинил тебе боль?

ДА. Но не физически.

— Нет. Я в порядке, — лгу я. — Мне просто нужно в туалет.

Когда я откатываюсь от него, я с удивлением обнаруживаю, что он отпускает меня.

Натягивая на себя его рубашку, я спешу в ванную и оглядываюсь через плечо прямо перед тем, как поднять руку, чтобы неловко закрыть за собой сломанную дверь.

Я оглядываюсь назад еще раз и обнаруживаю, что он лежит на боку, положив голову на подушку, и смотрит на меня с удовлетворением, которого я никогда раньше не видела на его лице.

Это заставляет мое сердце биться чаще.

Я сделала это. Я сделала этого холодного, бесчувственного парня таким мягким, как плюшевый мишка.

Но какой ценой?